— Жестокость — это единственный способ заставить мир посмотреть на нас, и ты это знаешь. Ничего не сдвинется с места, пока мы не прольем кровь, и первой будет кровь Колдена. Ты знаешь о том, как он обращается со сборщиками. На этот раз мы достанем ублюдка.

Хэнк задержал дыхание. Он надеялся, что Аманда будет молча сидеть в машине и не скажет, кто она. Эти люди были фанатиками, приверженными делу, и дело значило для них больше, чем свобода, или их собственные жизни, или жизни других. Они хотели показать всему миру, что мир живет не правильно, и решили, что единственный способ это сделать — привлечь внимание мира к себе. Они считали, что американцы пропустят мимо ушей тысячи историй о печальной судьбе сезонных рабочих, но прислушаются к нескольким историям, написанным кровью. Уитни Грэм и его сменявшие друг друга напарники блуждали по Америке, подбивая группы сезонных рабочих на борьбу против несправедливого обращения. Эта борьба стоила жизни и имущества множеству людей, но им удалось добиться некоторых изменений. Уитни верил, что цель оправдывает средства.

— Местный шериф у Колдена в кармане, — сказал Хэнк. — Это вероломный человек по прозвищу Бульдог, и он переломит тебя пополам голыми руками.

— Если словит, — ответил Уитни. Он посмотрел на Аманду. — Я слышал, дочь Колдена работает у тебя.

— Работает, и неплохо. Помогает собирать рабочих в профсоюз.

— В профсоюз, значит, — рассмеялся Уитни. — У рабочих пустые животы, и Колден знает это. У Колдена на руках все козыри. Он может обращаться со сборщиками как с последним мусором, а им приходится это глотать. — Глаза Уитни сверкнули в свете фар. — Когда-нибудь мы отнимем власть у таких, как Колден. Когда-нибудь профсоюз сможет защитить права рабочих. Но до этого времени нам нужно разжечь несколько костров.

— В этих кострах горят люди! — воскликнул Хэнк. — Возвращайся туда, откуда пришел, Уитни. ОРМ разослал уже несколько десятков агитаторов, и я здесь рассказываю людям, что такое профсоюз. Нам не нужен ни ты, ни твое оружие.

Уитни снова взглянул на профиль Аманды. Девушка не шевельнула ни одним мускулом с того момента, как остановилась машина.

— Я слышал, у Колдена хорошенькая дочь. Такая же хорошенькая, как эта леди? Хэнк фыркнул:

— Дочь Колдена такая же хорошенькая, как он сам. Ей сигару в зубы — и будет вылитый папаша. А эта леди — мисс Дженет Армстронг.

— Жаль, — сказал Уитни. — Думаю, Колден все сделает, чтобы защитить свою дочь.

Хэнк смотрел на полубезумные сверкающие глаза Уитни и чувствовал, как мурашки бегут по спине. Эти фанатики вполне могут сделать Аманду средством для достижения своих целей. Укради ее — и можно шантажом добиваться от Колдена чего угодно. Убей ее — и общество вспомнит о существовании сезонных рабочих.

— Я сам со всем справлюсь, Уитни, — сказал Хэнк, приложив все силы, чтобы в голосе не прозвучал страх. — Уходи туда, откуда пришел.

Уитни вышел из круга света, отбрасываемого фарами.

— Хорошо, парень. Уеду, как только пойму, что у вас нет проблем. Хочу убедиться, что Колден и другие землевладельцы обращаются с моими людьми должным образом. От меня не будет неприятностей. — Его голос слабел по мере того, как он отходил от машины. — И передай привет этой мисс Колден от меня. Как там ее зовут? Эми? Да нет, Аманда. Ну так скажи, что я кланялся ей.

Звук его шагов постепенно затих и наступила тишина.

Хэнк не мог сдвинуться с места. Несмотря на жаркую ночь, он чувствовал озноб. Он не разговаривал с Амандой, пока садился в машину и ехал по направлению к ранчо. За время пути озноб сменился жаром, и он вспотел.

Хэнк остановил машину и повернулся к Аманде.

— Не собираюсь выслушивать никаких возражений. Завтра останешься дома.