Тут он поймал самого себя. Кто собрался уничтожать его? И как?

То здесь, то там он видел крошечные длиннокрылые фигурки принадлежавшие дулуликам. Они знали, что корабль Каменного Бога и нешгаев летит к их городу. Даже если бы он никого не заметил, он мог бы гарантировать, что кожекрылые пигмеи, спрятавшись в джунглях, наблюдают за десятью серебряными иглами, летящими над их головой. Им не нужно было посылать курьеров. Давным‑давно они отправили сообщение через импульсные диафрагмы и нервные волокна самого Дерева.

Он предполагал, что они заранее знали, когда корабли отправятся к их основному городу. У них было вдоволь шпионов и, несомненно, они подкупили рабов, а возможно даже нескольких нешгаев, чтобы те на них работали. Коррупция и предательство, казалось, были присущи всем разумным. И люди здесь не пользовались монополией.

Авина прижалась вновь и он потерял нить своих мыслей.

Шли часы, не занятые командирскими заботами. Внизу медленно сменялись декорации. Разнообразия было мало, лишь слегка изменялись направления веток, варьировалась форма переплетения лиан, уменьшалась или увеличивалась высота стволов и изменялась расцветка птичьих стай: розовых, зеленых, алых, лиловых, оранжевых, желтых, которые проносились между стволами и над ветками.

Солнце достигло своего зенита и Улисс приказал сбавить скорость. В гондоле наступила полная тишина, лишь иногда слышались тихие голоса мелких офицеров, говоривших в радиоящички, шарканье громадных ног нешгаев или сипение воздуха в их хоботах, урчание нешгайских желудков, покашливание людей; доносились и более характерные звуки: поскрипывала жесткая оболочка гондолы.

Солнце клонилось к горизонту и Улисс приказал своему помощнику привести пленного дулулика. Им был Кстуувх, испуганный маленький человечек со связанными за спиной руками и сшитыми вместе крыльями. Немного огня, лизнувшего кожу, отразилось жаром в его глазах.

— Мы должны видеть город, — сказал Улисс. — Покажи его мне.

— Со связанными руками? — усмехнулся Кстуувх.

— Кивни, когда я увижу правильное место, — отозвался Улисс.

Большинство стволов достигало десяти тысяч футов, где, казалось, они взрывались зеленым грибом. Около десяти миль впереди был ствол, достигавший почти тринадцати тысяч футов. На нем, где‑то в гуще ветвей, и находился город дулуликов. Отсюда, за исключением Дерева, ничего не было видно. Летучие, конечно, будут скрываться до последнего момента.

— Этот громадный ствол и означает город? — спросил Улисс.

— Я не знаю, — проговорил Кстуувх.

Грушпаз положил пальцы своей гигантской руки на тонкую шею летучего и сжал. Лицо Кстуувха посинело, глаза вылезли из орбит, а язык вывалился наружу.

Нешгай ослабил хватку. Дулулик закашлялся, захрипел и, наконец, произнес:

— Я не знаю.

Улисс восхитился его стойкостью, хотя и знал, на какие муки она его обрекает.

— Если мы не вытянем это из тебя у нас найдется вдосталь твоих приятелей, которые не будут такими строптивыми.

— Попробуй на мне огонь, — сказал Кстуувх.

Улисс улыбнулся. Летучий знал теперь, как воспламеняется водород и сколько предосторожностей было принято в путешествии, чтобы избежать случайной искры или огня.

— Игла будет не хуже, — отозвался Улисс. И больше не уделял внимания маленькому человечку, за исключением того, что велел отправить его на верхнюю палубу.