Холодный, упругий поток раздувал жабры. Атран вздрогнул и проснулся. Вечерело. Кул всё так же ровно и мощно двигался вперёд. Но контакта с ним не ощущалось. Видимо, расслабив присоску, Атран сполз под давлением потока к хвосту.

    Это даже хорошо, - подумал юноша. - Эротические сны - они не то, чем следует делиться с окружающими.

    -  Где мы?

    -  Только что прошли Размыв. Через пару часов будем на месте.

    И замолчал.

    Неведомо как, но Бала почуяла их задолго до прибытия. И бросилась навстречу, радостная, как малёк. Задремавшего на верхнем нервном пятне рулевого просто снесло потоком под удар хвоста. И он, оглушённый, долго вертелся на месте, ничего не понимая. А Бала налетела на Атрана, радостно ткнулась рылом (отчего тот слетел с кула и перевернулся вверх брюхом), описала стремительный круг, взбрыкивая и извиваясь словно молодой шалот. Потёрлась шершавым боком и замерла, подставляя верхнее пятно. Атран спешно присосался. Он был изрядно напуган, а на пятне - самое безопасное место.

    -  «Я нашла! Я нашла, я нашла янашлаянашла!» - ударил в сознание поток образов чистой, детской радости. Атран успокоился, открыл душу и дал хищнице порезвиться - спустить энергию.

    И уже через секунду пожалел об этом. Потому что кула свечкой пошла вверх, пробила поверхность и вылетела из среды. А поднявшись на высоту своего роста, тяжело рухнула обратно.

    -  «Я рада, я рада, я радаярадаярада!»

    -  Полегче, милая!

    Болел ободранный бок, о который кула ласково потёрлась накануне, и это мешало сосредоточиться.

    ...Она на самом деле неуправляема. Стабильно подчиняется только мне. Значит, на бойню. Так правильно. Это разумно. Поступать нужно разумно.

    В чём же дело? Почему не исчезает перед внутренним взором клюв алмара и широко раскрытые глаза перекушенной пополам Мбалы? И ощущение, что забыл какую-то очень важную деталь.

    Кула смущённо притихла, не желая беспокоить хозяина. Мысли были слишком сложны для неё, но образ уловила.

    -  «Мбала была хорошая», - попыталась она утешить хозяина.

    -  Не волнуйся, малышка, будет совсем не больно. Ты просто уснёшь.

    -  Она не будет волноваться, если не будешь ты, - резко произнёс Лотвич.

    -  Далеко ещё?

    -  До бойни? Не больше десяти минут.

    Помолчали. Внезапно Лотвич остановил своего кула.

    -  Дальше двигай без меня. Моему кулу незачем это видеть.

    Скоро всё кончится, - думал юноша. - Скоро обо всём этом можно будет забыть. Ещё полчаса, потом два дня на рейсовом шалоте - и родной хом. Ардина, чудо-инструменты, операции профессора, спокойная жизнь... И новое чувство - боль утраты. Бала опустится на ковёр зелёных с синевой водорослей, тысячи стрекательных клеток впрыснут снотворное - и останется только подождать, пока она уснёт. Остальное сделают рабочие. Мне нужно только положить её на ковёр.

    Вспомнил! Тот образ, который не давал покоя при расставании с кулой.