|
Ирония Кекса получилась откровенно грустной — могущество людей, подобных боссу, можно было сравнить разве что с могуществом стихий. А поскольку со стихией невозможно бороться, с ней приходится сотрудничать. Увы, исключительно в роли подчиненного, чтобы не сказать пешки. Давай, Кекс, бери ноги в руки и марш в Зону, где тебя в любой момент могут сожрать, прожарить или вывернуть наизнанку. Но только ты не моги в Зоне помирать, ибо велено тебе добыть для босса то-то и то-то и в целости-сохранности доставить в «Вотрубу», где поджидают Хома с охранниками и прочими покатиловскими подручными, вплоть до кассира и бухгалтера… Кекс мотнул головой, отгоняя невеселые мысли. Рефлексия, конечно. Гнать ее, гнать, к чертовой матери! Надо относиться ко всему просто как к бизнесу: склонил голову, напрягся, получил бабки. Ещё несколько лет, и как Редактор — снаряжение барыгам, квартиру, например, Греку, если к тому времени не гробанется, ноги в руки и ходу отсюда. К морю, к маме. И гори оно все… — И всё-таки, — Жучара поглядел Кексу в глаза, — покажи Покатилову эту фотку как-нибудь. Если не хочешь лишний раз мозолить глаза — сам не светись, просто перешли ему, подсунь, как получится. Я нутром чую: если нас что и спасет, так это гласность и расторопность. Нельзя нам молчать и бездействовать, понимаешь? — Нельзя, — со вздохом согласился Кекс. — Но и светиться особо тоже неохота… — Потому я и говорю — не светись. Оставайся в тени, играй себе в прятки. Только не забывай, что ты не во дворе с пацанами играешь, как в детстве. — Прятки, — проворчал Кекс, невольно зевнул и поглядел на микроволновку, на встроенные часы. — У нас вся жизнь — прятки. Как шарахнет — мокрое место не всегда остается, зато всегда оказывается, что кто не спрятался, тот сам виноват… Ладно, Жучара. Считай, что ты меня убедил. — Он смахнул мини-флэшку со стола в подставленную ладонь. — Подсуну я твою фотку Покатилову и придумаю, как это сделать по уму, не дрейфь. Завтра же утром. — Тогда на ещё одну. — Жучара выудил откуда-то из-под полы вторую флэшку, точно такую же, и уронил в ладонь Кекса. — Чтобы у тебя все равно одна осталась… Кекс только тяжело вздохнул. — Все, проваливай, — сказал он Жучаре, вставая. — Я спать буду. Жучара кивнул, выцедился, словно таракан, из щели между столом и кухонным шкафчиком и без возражений протиснулся в прихожую, где сразу же принялся обуваться. — Здоров будь, сталкер! — попрощался Кекс и открыл дверь. — И тебе не чихать, бродяга, — отозвался Жучара. Мрачновато отозвался, не без этого. Но хотя бы не безнадежно. И на том спасибо… Глава шестая У Сиверцева с утра все валилось из рук. Сначала он уронил под стол журнал наблюдений за образцами, потом на покрытый резиновыми ковриками пол лаборатории рухнула кювета с контрольной культурой какой-то Пашкиной заплесневелой дряни (задел краем халата), а в довершение всего и сам Сиверцев оступился и с размаху присел на выкрашенный серебрянкой остов муфельной печи инвентарный номер семнадцать шестьсот сорок три. |
