— Чего ты молчишь, Сай, чёрт бы тебя побрал?! — сорвавшись и топнув ногой, требовательно спросила Эми.

— Да тише ты, — прошептал плетущийся последним Анатолий Губский.

Прислушавшись к его тяжелому дыханию и хриплому голосу, Сай остановился. Анатолий, несмотря на заурядную внешность доброго круглолицего славянского дядечки, был крепким и выносливым мужиком, прошедшим жестокую закалку, которую выдержал бы не каждый. Он никогда ни на что не жаловался. Если он начал замедлять шаг и дышал так тяжело — значит, дела действительно были плохи.

В отличие от Эми, в отношении Анатолия у Сая не было и тени сомнений, что он будет держаться до самого конца. Он принадлежал к одному из ранних поколений клонов. Его произвели на свет в Китае, на родине индустрии клонирования, в 2080-ом, по заказу состоятельного дальневосточного бизнесмена, достаточно близкого к властным кругам, чтобы суметь тайно провести в страну клонированного ребёнка и оформить ему липовое свидетельство о рождении.

Бизнесмен с супругой потеряли единственного сына в результате несчастного случая, а иметь новых детей не могли. Создание копии их собственного погибшего отпрыска на базе замороженных клеток показалось им лучшим выходом, чем усыновление чужого. Не подозревая о тайне своего появления на свет, Анатолий, которого родители выдавали за своего второго ребёнка, якобы рождённого естественным путём, прожил вполне счастливые 19 лет, прежде чем могущественные недоброжелатели его отца, который полез на старости лет в политику, не решили использовать его как оружие. Раскрытие правды о происхождении Анатолия повлекло за собой арест его отца, которому грозило длительное заключение, и помещение самого Анатолия в «центр временного содержания продуктов клонирования человека» на Камчатке. Там он провёл 12 лет — до тех пор, пока его страна наконец не выполнила решение Международного суда по правам человека, запрещающее лишать свободы клонов, не совершавших никаких уголовных преступлений. К тому времени, как Анатолий был освобождён, его родители уже умерли, а местные законы всё ещё не позволяли ему претендовать на наследство. Последовали долгие скитания по миру, которые в итоге привели его в ряды «The Same».

— Делаем привал, — распорядился Сай, и, не обращая внимания на Эми, шагнул к Анатолию. — Как ты, друг?

— Всё в порядке. Не надо из-за меня останавливаться. Я могу идти.

Вид бедняги не соответствовал его оптимистичным заверениям. Сбросив рюкзак, отложив свою винтовку и опершись о стенку пещеры, он бессильно сполз по ней вниз, приняв сидячее положение.

— Сейчас я на тебя взгляну, — пообещал Сай.

Он очень аккуратно поставил на землю неподалёку тяжелый на вид металлический контейнер, похожий на те, в которых перевозят замороженные органы, предназначенные для трансплантации. На цифровом табло контейнера отображались несколько цифр и динамичных графиков, некоторые из которых могли вызвать беспокойство, если понимать, что они значат. Но о них он подумает потом.

— Посвети мне, Эми, — велел он, присаживаясь на корточки перед Анатолием.

Возмущенно засопев из-за того, что Сай проигнорировал все её настойчивые вопросы, а теперь командует как ни в чём не бывало, девушка, тем не менее, подчинилась. В свете её фонаря замотанная окровавленным бинтом рана в верхней левой части груди Анатолия, около плеча, стала видна отчётливо. Сфокусировавшись на ней, продвинутые оптические импланты Сая начали воспроизводить в его дополненную реальность данные, которые ему очень не нравились.

— Позволь мне взглянуть, друг.

— Да это пустое, Сай. Царапина, — покачал головой Анатолий, но, когда Сай начал разматывать бинт, сцепил зубы, чтобы не застонать от боли.

Примерно часов семь-восемь назад, едва оказавшись в этих пещерах и убедившись, что их тут не преследуют, они наспех обработали и перевязали рану.