Звонили из лаборатории,   сообщил дядя Боб, испортив всю малину. – Маслянистая жижа с места захоронения – не чистая нефть, а целый букет. Моторные, кулинарные масла, промышленные горюче смазочные материалы… Предположительно, их везли на завод переработки отходов, но почему то выбросили на той земле.

  Ладно, но почему именно там?

  Не знаю, милая. Выясняем. – И Диби вернулся к телефону.

  Зачем вам понадобился мозгоправ? – спросила я у Пирса.

Джемма смерила меня сердитым взглядом:

  Чарли!

  Все в порядке, Джем. – Уайетт глянул на меня и опустил глаза. – Мой куратор говорит, у меня проблемы со вспышками гнева.

  С чего он это взял?

Рот Джеммы превратился в тоненькую ниточку, а сама она глаз с меня не спускала.

  Если не хочешь, ты не обязан об этом говорить.

  Ничего страшного. К тому же любой, у кого есть ноутбук, сам сумеет все выяснить. В управлении считают, что я агрессивно веду себя с мужчинами, которые применяют силу против женщин. Я раскатал по полу мужика, который девять раз приложил утюгом собственную жену.

Тихо ахнув, я заметила:

  Как по мне, молодчина.

  Ага, вот только у него уйма денег и приличные связи. Я чуть не лишился работы. Но если бы мне не приказали полгода отлечиться, я бы не встретил Джемму.

Ну что ж, он мне нравился.

  Кстати,   продолжал Пирс,   у меня дома есть все материалы по делу девочки. Все мои записи. С тех пор как стал копом, я с отчаянной одержимостью пытался ее найти. Сейчас мне надо возвращаться в участок, но…

  У этого дела самый высокий приоритет,   вдруг заявил дядя Боб. – Я позвоню твоему сержанту и скажу, что ты помогаешь нам в текущем расследовании.

Я хлопнула в ладоши:

  Отлично! Тогда с этого и начнем. После того как поедим, само собой.

Рейес принес нам тушеное мясо с зеленым чили и несколько кесадилий. Я похлопала ресницами и поклялась, что чаевые он получит позже. И даже не удивилась, когда он, помогая официанту с тарелками, то и дело терся об меня. Блин, доведет же до ручки!

  Итак, что вы сделали потом? – спросила я у Пирса и откусила кусок горячего мяса.

  Разбудил вожатых,   ответил он, опуская на тарелку кесадилью. – Они позвонили в офис шерифа. Приехал его помощник. Один. – Пирс промокнул рот салфеткой. – Вот и все. Я пытался всех убедить, что где то там потерялась девочка, но никто мне не поверил. А помощник шерифа вообще предположил, что меня поцарапал енот или койот.

  В их защиту,   проговорила я,   для человеческих ногтей царапины должны были быть слишком глубокими, раз остались такие шрамы.

  Вовсе нет. После всего этого началось заражение. Родители даже раньше забрали меня домой, чтобы отвезти к врачу в Альбукерке. Мне пришлось пройти курс уколов от бешенства, потому что помощник шерифа не смог отличить следы когтей от человеческих ногтей.

  Гадство,   согласилась я.

  Зато он нашел следы шин, оставленные не нашим автобусом.

  И кто их оставил?

  Кто то из детей говорил, что на следующее утро видели пикап. Но помощник шерифа решил, что это был кто то из работников ранчо.

  Ранчо? – переспросила я, отпив глоток чая со льдом. – Вы были на каком то ранчо?

  Ну да. Однако я узнавал. У девочки никаких связей с работниками ранчо не было.

  А кому принадлежала та земля?

  Семье Найтов.

Все внутри меня забило тревогу. Я напряглась. В основном чтобы не свалиться на пол.

Дядя Боб сидел в таком же шоке, что и я.

  Массовое захоронение нашли на ранчо, которым владеет семья Найтов.