|
.. Темные пятна..." "Может быть, -- сказал я, философски пожав плечами. Наблюдательность маленького Эдварда меня раздражала. -- Что мы можем сделать в любом случае?" -- добавил я, так как маленький Эдвард все еще вопросительно глядел мне в глаза. -- Может, она бегает в туалет отлить, может, у нее слабый мочевой пузырь..." -- закончил я зло. Маленький Эдвард в Нью-Йорке не в первый раз, но ему все еще мерещатся наркоманы-джанки в каждом мирно глотающем квайлюды драг-дилере. Когда вернулся злой и одинокий Жигулин, мы с Эвелин откланялись. Я понял, что далее меня ожидает бессмысленное таскание по ночи в компании нервных, желающих поебаться молодых людей, и только. "Слушай... -- обратился я к Эвелин, -- поедем к тебе. -- И добавил: -- Если ты не возражаешь". "Поедем, -- согласилась Эвелин. -- У меня есть четыреста квайлюдов, пол- паунда кокаина, и если ты любишь мескалин..." -- Она засмеялась, она счастлива была поразить меня изобилием наркотиков, имеющихся в нашем распоряжении. "А трава есть?" -- спросил я. "Есть, -- заверила она. -- Хорошая, для гостей... Я не курю. Только дурь от нее в голове. Лоу-класс драг". Мы попрощались с ребятами. Ребята каждый криво улыбнулись. У Жигулина уже была какая-то новая идея по поводу того, как с наибольшей пользой провести остаток ночи, и они тоже покинули "Эксцесс", устремившись к своему "конвертабл". Маленький Эдвард, выпивший еще пару скотчей, платил уже Ричард, скользнул по нам с Эвелин пьяными глазами, покачал головой и расхохотался. "Дурак, -- подумал я снисходительно. -- Я еду туда, где есть полпаунда кокаина, мескалин, четыреста квайлюдов, трава... и пизда. А ты, маленький Эдвард, куда едешь ты?" В "бьюике" Эвелин дала мне еще один квайлюд. Она жила теперь в Бруклине. До этого она жила в Манхэттане, но теперь она купила "бьюик" и живет в Бруклине. "Это недалеко", -- сказала она заискивающе. "Не имеет значения", -- заверил ее я. После всех квайлюдов и чего там еще того, что она принимала в себя в туалете, ее слегка пошатывало, и она стала шепелявить. Но, сев за руль, повела машину резко и уверенно. Через пятнадцать минут мы уже были в тихом провинциальном городке, вдалеке от новой волны, эксцессов и Билли Идола. В квартире (путь туда был обычный, -- заплывший от множества слоев краски холл, две несвежие пальмы, колонны, элевейтор с якобы сделанными из нержавеющей стали дверьми, три крепких с бронзовыми язычками замка) она плюхнулась на кровать, перевернулась на спину и выдохнула облегченно: "Уф- ф!" Я подошел и как мог нежно поцеловал ее, склонившись над нею. Закрыв при этом глаза. Я знаю, что молодых женщин следует целовать страстно, женщин же ее возраста следует целовать нежно, жалея их за их усталость. "Понюхаем? -- предложила она. -- Я нуждаюсь в энергии". -- Разумеется, я согласился. Сколько себя помню, я не отказывался от драгс никогда. Кокаин у нее был действительно розовый -- самый лучший, какой только существует. Она взяла кусок из стеклянной банки (в таких хранят сахар или соль или зародыши в формалине) и бритвочкой в черепаховой оправе быстро и ловко стала рассекать кусок на черном зеркале, эпохи, по-моему, арт-нуво. Или, может, это копченое зеркало было подделкой, ибо как может такое зеркало прожить 50 -- 60 лет? "В обычном кокаине в два раза меньше чистого кока, чем в этом", -- сообщила мне Эвелин, продолжая рассекать розовый кусок. Я кивнул согласно. Химические формулы меня не интересовали, так же как и процентные соотношения Нужна была энергия, значит, следовало рассечь кокаин и нюхать его. Но она была профессионал, ей хотелось поговорить о своей профессии. |
