– Кто?

– Сам Отец и Хозяин.

– Где она теперь?

– Не знаю, – сказала она безразлично. – Скорее всего, уничтожена… Впрочем, у Хозяина, может быть, сохранилась копия. Но вам до нее не дотянуться – руки коротки.

– Когда Георгий изъял «дипломат»?

– Да сразу, как только Отец убежал… Он убежал как наскипидаренный, а Гия спокойно взял посылочку и ушел.

– Он пришел к вам?

– Да, ко мне… Мы вместе прослушали записи, и нам тоже стало худо.

– А потом? Что было потом, Алена?

– Потом мы долго решали, что с этими кассетами делать. Я предлагала их уничтожить и забыть. Но Георгий сказал: нет. Нет, сказал он, это мой шанс. Отца я теперь скручу в бараний рог.

– М да… скрутил, – сказал Зверев.

– Я еле еле уговорила его не ходить к Отцу сразу. Не пороть горячку, обдумать все. Он же упрямый был… Если бы вы знали, какой он был упрямый. Но я все таки его уговорила. Я предложила ему отнести кассеты Хозяину.

– Зачем? – удивился Обнорский.

– Эстер был единственный человек, который мог бы реализовать эти кассеты.

– Вот и реализовал, – мрачно произнес Андрей.

– Паук, – сказала Алена.

– Эстер?

– Да, мой бывший любовничек. Паук! Когда я принесла ему кассеты – он даже не удивился. У меня сложилось впечатление, что он знал об этих кассетах.

– Он не просто знал о них, Алена, – сказал Обнорский. – Он сам все это и организовал.

– Потом и я догадалась. Не очень трудно было догадаться. Но дальше… дальше произошло самое страшное: Гия, оказывается, втайне от меня сделал копии с кассет и видеопленки и пошел к Отцу.

– Шантажировать, – сказал Зверев.

– Да, – кивнула Алена. – Он рассчитывал списать долг, да еще и заработать тысяч сорок пятьдесят.

– Что сказал Отец?

– Отец сильно испугался… Он очень сильно испугался. Он был готов на все! Георгий воспрянул духом. Даже бросил принимать эти мерзкие таблетки.

– Перешел на прозак?

– Да, это такие успокоительные… витамины… В общем, он стал напрягать Отца. Тот был так напуган, что рассказал про Мельника.

– А что он рассказал про Мельника?

– У Мельника больная дочка. У нее сложное заболевание почек… На операцию требуется около двадцати тысяч баксов. В апреле мае, когда Мельник отдыхал в Крыму, его вербанули. Поймали на крючок из двадцати тысяч долларов и патриотических разговоров. Дело было в санатории, который принадлежит Отцу… Это хороший санаторий.

– Понятно, – сказал Андрей. – Ну а что же все таки с исчезновением Георгия?

Затула посмотрела на Обнорского устало. Спросила тихо:

– Зачем вам? Зачем вам это?

– Надо, Алена.

– А, – махнула она рукой. – Чего уж теперь?! Гия тянул с передачей пленок. Он то впадал в эйфорию и строил грандиозные планы на будущее, то, напротив, становился мрачным, говорил, что надо бежать за границу, что его убьют… Время шло. Хозяин не предпринимал никаких шагов. Гия психовал, Отец тоже психовал. Было очень тревожно… Я сильно боялась… Все сильно боялись. Четырнадцатого сентября Отец сказал: «Надо решать». Они договорились, что шестнадцатого, в субботу, Георгий передаст ему все кассеты и видеозапись. А Отец Георгию – деньги.

– Эстер об этом знал? – спросил Андрей.

– Не знаю… кажется – знал… Наверняка – знал! Этот паук всех держит в паутине своей. Он и Папу держит.

– А как он держит Папу?

– А а, херня… Папа, случается, выпивает, а Хозяин ему помогает в этом деле.