— Не подумал я тогда, на эмоциях действовал, — развел руками Олег, который и в самом деле слегка пенял себе за выбор использованных слов. Нет, сами-то они были без сомнения правильными, но вот реакция новых хозяев России на сказанное могла ему уже не понравиться. Следовало поставить дезертиров на место как-то иначе, однако, тогда он слегка вспылил… То ли сказалось накопившееся в душе раздражение после возни с несколькими десятками раненых людей, то ли один конкретный боевой маг четвертого ранга слишком давно не получал по носу, а потому слегка зазнался. Волшебник умел признавать свои недостатки и даже пытался с ними бороться, и уже по этой причине полагал себе более объективным чем большая часть лиц его же статуса. — Впрочем, вероятность того, что это чем-нибудь когда-нибудь аукнется, невелика. Та четверка явно не имеет ни богатств, ни покровителей, раз застряла в глухой деревне даже после снятия с них статуса ссыльнопоселенцев. А мы итак живем в Сибири, куда аристократов обычно отправляют в качестве наказания. Даже если какие-то слухи пойдут и до кого-то там дойдут… И чё? Я или ты априори не нравимся столичным боярам, поскольку ты совсем из крестьян, а у меня мать крепостной была. Стефан вот еще мог бы там с грехом пополам сойти за худородного, но все же своего, особенно сейчас, когда Полозьевы перестали каждую копейку экономить. Но только если бы подлизался к кому-то из аристократов и согласился всегда быть мальчиком на побегушках, вот только ему такого «счастья» и даром не надо.

— Дык, так то оно так, но все ж ты того… Думай, прежде чем болото баламутить! — Постучал себя по лбу Святослав. — Я только того… Спокойно спать по ночам привыкаю… И почти уже совсем, стал быть, женюсь… Политические лозунги и дрязги они всегда ж, дык, дело опасное, ну а вот прямо ежели сейчас ими заниматься, то они совсем уж это… Не ко времени.

— Согласен, не ко времени это будет сейчас, — пробурчал Олег, мысленно вспоминая все те изменения, которые он запланировал для «Буряного», чтобы получить лояльных и квалифицированных сотрудников и в то же время подготовить базу, на основании которой уже можно будет задуматься о чем-то большем. Ведь как задумываться о реформах, если осмеливавшихся заявить о необходимости перемен или даже возмутившихся беззаконному произволу какого-то конкретного дворянина людей банально вырежет дружина первого же серьезного боярского рода при попустительстве отворачивающихся в сторону жандармов и возводящим очи к небесам попов, что потом конечно же помолятся за упокой всех погибших и отпустят грехи их убийцам? — Нам бы года три, а лучше и вовсе лет пять-семь, и тогда уже можно будет особо не бояться игроков среднего эшелона, если те конечно не сплотятся в союз. И даже объединению пары-тройки боярских родов поплоше или отдельному представителю высшей аристократии будет чего противопоставить.

— Олег, ты серьезно? — После примерно тридцати секунд молчания произнес Святослав, сумев по такому поводу обойтись даже без своего извечного «Дык». А ведь подобное с ним бывало только в моменты глубочайших душевных потрясенеий!

— Спокойно, я не идиот, и на рожон лезть не собираюсь. И все имеющиеся силы намерен направить не на расшатывание нашего политического строя, а на процветание «Буряного», которое хотел бы превратить в островок стабильности и процветания посреди моря опасностей.