Сочетались законным браком, и новоиспеченная Филатова начала лепить мужу карьеру. Делала она это ловко, так, что волки были сыты и овцы целы — урок первого замужества не прошел даром, тем более детей теперь стало двое.

Потихоньку Коля пошел в гору, стал Николаем Евгеньевичем. Опираясь на расчетливую поддержку жены, ковавшей себе обеспеченное будущее, он продолжал упорно карабкаться по служебной лестнице, заботливо подсаживаемый со ступеньки на ступеньку приятелями жены, которых она тщательно отбирала среди людей полезных, имеющих реальные возможности.

Временами ловила себя на мысли, что ее Коля не такой уж слепец и наверняка о многом догадывается, понимает: не только за красивые глаза жены его двигают выше и выше. Но муж ни разу не дал ей понять, что ему известны тайные пружины этого движения или характер ее отношений с мужчинами, которых Нина Николаевна вводила в дом под именем «друзей семьи».

Муж молчал, и Нина Николаевна начинала подозревать, что ее Коля в свое время тоже сделал безошибочную ставку на нее, которая принесет ему вожделенный приз в виде значительной заработной платы, персонального автомобиля и руководящего кресла. И для него не важно, каким образом она все это ему достанет — интригами, изменой, подкупом, шантажом или убийством — он сам всегда будет чист. Получилось так, что Николай Евгеньевич начал жить сам по себе, а Нина Николаевна сама по себе. Сначала ее это устраивало, однако с годами стало нравиться меньше, поскольку Коля выглядел еще хоть куда, а ей уже не помогали ни густые тени на веках, ни яркая помада, ни ультрамодные роскошные туалеты. Более того, Николай Евгеньевич вдруг проявил несвойственную ему ранее строптивость. Заняв высокий пост, наотрез отказался участвовать в устройствах дел родственников и знакомых «друзей семьи». Это был удар.

Убедившись, что Колю она бездарно проморгала, Нина Николаевна предложила компромисс: они сохраняют семью, нормальную и дружную внешне, дают торжественное обещание не оставить друг друга в старости, пристроить детей и, по возможности, помогать один другому в делах. Скрепя сердце, она признала за мужем равное партнерство, даже согласившись считать его старшим компаньоном. Ей пришлось стиснуть зубы, понимая: муж олицетворяет собой обеспеченную старость — когда женщине под пятьдесят и за ее плечами весьма бурная молодость, приходится думать и об этом.

Дочь Ирина выросла, стала невестой, а посему всячески поощрялись выходы «в свет», в компании молодежи «их круга», как выражалась Нина Николаевна. С сыном пока было проще — его переводили из школы в школу, поскольку к мальчику «несправедливо придирались тупые преподаватели».

Нина Николаевна буквально набилась, чтобы дочь пригласили в некую компанию. И там, на вечеринке, малознакомый молодой человек предложил ей купить старинный перстень с бриллиантом. Ирина позвонила домой. Мать согласилась субсидировать покупку, обещав выжать деньги из отца, даже из двух отцов — приемного и родного. Счастливая дочь взяла обтянутый кожей футляр с перстнем, спрятала его в сумку, в присутствии свидетелей написала расписку на очень крупную сумму и побежала ловить такси.

Дома она достала заветную коробочку. Нина Николаевна выхватила ее из рук дочери и раскрыла — перстня с бриллиантом там не было. С Ириной сделалось дурно. Приведя дочь в чувство, мать устроила ей допрос: каков был перстень, когда она его видела в последний раз, точно ли бриллиант? Дочь, икая и всхлипывая, заверяла, что перед тем, как положить футляр в сумку, она раскрывала его, дабы еще раз полюбоваться на изумительную работу ювелира, и только потом убрала в сумку и больше не выпускала ее из рук.

Нина Николаевна тут же позвонила хозяйке дома, где дочь была в гостях: молодой человек, предложивший перстень, уже ушел, но его рекомендовали с самой лучшей стороны.