|
Мы применяли к ней даже пытку. Электрический шок. Воздействие на болевые рецепторы. Она молчит. — Синклер, — задумчиво продолжала Или. — Я могу не просто заставить ее говорить, но и говорить с величайшей охотой. Я слышала о том, что Арта Фера сильно переживала то, что своими собственными руками, в сущности, убила возлюбленного и все дело тарганских мятежников. — Она сделала это. Синклер рассматривал Арту, прищурясь. Он помнил ее животный крик, когда Бутла Рет умер. И перед глазами возникло выражение лица его матери. Почему он это связывает? Тот факт, что она является наемной убийцей Седди напоминает ему о матери?. — Поставь себя на ее место, Синклер, — спокойно сказала Или, в глазах ее плясали огоньки. — Представь себе, прожить свою жизнь, зная, что ты предал свое дело. Она бы поняла ваше горе, Синклер. Есть справедливость в возмездии. — Ты можешь заставить ее говорить? — Дать мне ключ к Седди? — Или рассмеялась. — Министром внутренней безопасности не становятся без определенных умений. Синклер, я могу заставить ее запеть, и она будет понимать каждое слово, которое произнесет. Она возненавидит себя и все же, в то же самое время, будет не в состоянии ничего поделать. — Ты не можешь ничего сделать, риганская сука! — закричала Арта, делая шаг вперед. — Я презираю тебя так же, как и этого риганского мерзавца! — Она посмотрела на Синклера с едким презрением. — Или у тебя нет мужества.., у такого слизняка, как ты? Проклятие, увидев ее при свете, он был уверен, что знал ее. Где? Как? И знакомство имело оттенок не враждебности, а безопасности и.., любви? Синклер опустил бластер под влиянием смутивших его эмоций. — Очень хорошо, министр, она ваша. Давайте послушаем, как птичка запоет. Глаза Или сверкнули торжеством. — Мак Рудер? Мхитшал! Будьте так добры, отведите заключенную в мой ЛС. — Лучше оглушите ее, — сказал Синклер. — Она опасна. Он вздрогнул, когда парализатор коснулся тела Арты. Она оцепенела, задергалась и вяло шлепнулась на мостовую. Мак и Мхитшал легко подняли ее и понесли. Глаза Фера остекленели, язык наполовину свисал изо рта. Синклер сопровождал Или, но он был погружен в свои мысли. Почему он колебался? Ему следовало застрелить Фера. Что с ним случилось? Повлияла ли скорбь о Гретте на его способность мыслить? — У тебя ужасное лицо, — убедительно сказала Или. — Я сочувствую твоей утрате. Почему ты не расскажешь мне о Гретте, о том, что ты чувствуешь. Синклер взглянул на нее уголком глаза. «Как она сделала это? Освоила задушевный тон доверенного лица? Берегись, Синклер, по-своему. Или Такка так же опасна, как Арта Фера». — Не говорите со мной таким тоном, министр. Я не являюсь одним из ваших подданных. Она посмотрела в сторону, кривая улыбка замерла на ее пухлых губах. — Я сожалею и полагаю, что старые привычки трудно умирают. Я бы хотела знать больше о Седди, поскольку кажется, что оба, Тибальт и я, недооценили их. — Она сделала паузу. — И я бы хотела поближе познакомиться с тобой. Синклер внимательно рассмотрел ее, оценив изящное лицо и то, что ее бледная кожа казалась нежной при солнечном свете. Ее красивые черные волосы блестели. В этот день она была одета в плотно облегавший черный костюм. Она шла, чувственно покачивая бедрами. Но ему мерещился голос Гретты, предупреждавший его: — Смотри, Синк! — Что ты знала до сих пор? — спросил он нейтрально. |
