|
— Ад… — вырвался из горла Стаффы сдавленный шепот. — И я убил тебя. Претор! Он потряс головой, и какое-то видение давних времен смутной тенью проскользнуло в его искореженных мыслях. «Как я убил ее». Он почувствовал, как Крисла смотрит на него своими магическими глазами. В нем начало подниматься отчаяние, грозя захлестнуть его. Но он заставил себя снова подумать о Преторе. — А, я помню. Претор, — лицо Стаффы исказилось. — Ты пришел ко мне после того, как я занял первое место на Микленских Играх. — Его палец рассеянно скользнул по угловатым вставкам чаши. — Ты помнишь тот день. Претор? Помнишь гордость в своих глазах? Помнишь, как я подбежал к тебе? Обнял тебя? — Я был так одинок… Сколько трудился. Тренировался много месяцев, лишь бы увидеть твою улыбку! — Стаффа шмыгнул носом. Понимал ли ты, что она для меня значила? Каким я тогда был молодым и ранимым? Все жертвы я приносил ради тебя. Боль, пот, постоянное напряжение усталых до боли мышц. Я все перенес, и так старался… Все ради тебя. — Молодые люди бывают… Нет, я был.., один.., один такой. Сирота, понимаешь? У меня не было никого, кроме тебя. Претор. Тебе — тебе одному — принадлежала моя вера. — Усеянный камнями рельеф врезался ему в кожу. Волшебные глаза Крислы глядели сквозь дымку его воспоминаний. Собрав всю свою волю, он оттеснил ее образ прочь и вновь воссоздал перед собой лицо Претора. — Ради тебя я готов был бы умереть! — Пересохшие губы конвульсивно дергались. — После стольких лет борьбы ради тебя. После одиночества. После моей потребности быть тобою замеченным.., служить предметом твоей гордости.., ты… — Стаффа с трудом наполнил воздухом свои ноющие легкие. — Потом я победил на Играх. Я увидел торжество в твоих глазах. Претор. Торжество. И ты положил руку мне на плечо и назвал меня.., сыном. Горько-сладкое воспоминание. — Да, твое самое великое творение. Претор. — Он снова отхлебнул бренди, включив экран монитора у себя над головой. — Что сделало меня таким непохожим на других? Разве мое тело не такое же, как у всех? Что делает меня чудовищем, а не обыкновенным человеком, как все окружающие? Лицо Крислы опечалилось, и ее призрачное изображение шевельнулось в окружающем его сумраке. Он беспокойно смотрел на сверкающую чашу. — Чудовище? Скольким людям удалось самостоятельно создать чудовище? Ответь мне на этот вопрос. Претор! Изображение Миклены образовалось над платформой для сна; медленно вращающаяся планета, где столбы дыма собрались над континентами и под облачным покровом растеклась зима, шагая по изголодавшимся по солнцу землям. — Видишь, у нас по-прежнему общие видения. Претор. — Он сухо хохотнул, ощущая упрек на лице Крислы. Она никогда бы не позволила ему сосредоточиваться на провале. Но теперь… Что ему осталось? Стаффа опустил глаза к пальцам, сжавшим сказочную чашу. — Итак, я убил все, что когда-то любил. Я своими собственными руками сломал твою сгнившую от старости шею, Претор. — Он поднял руку, разглядывая причудливый узор ладони, изучая петли и спирали на подушечках пальцев, которыми он чуть шевелил. — И Крисла, моя Крисла, я сам сделал тот выстрел, который разорвал тебя на мельчайшие частицы. Я был так близок.., так страшно близок — и не знал этого. С этими словами он швырнул чашу через всю комнату и разбил бесценный этарийский сосуд для жертвоприношений шестого века на угловатые осколки. |
