Трогательнее всего в повествовании об этой кончине то место рассказа, где говорится о некоем монахе, обратившем внимание умирающего на красивый перстень, который остался у него на пальце после раздела имущества между нищими, духовенством и родными. Генрих отвечал ему: «Это кольцо я берегу не из жажды обладания, но чтобы засвидетельствовать пред Судией моим, что отец мой простил меня и дал мне сие в знак сердечного прощения своего». И добавил, что кольцо можно будет снять с пальца его, как только он испустит дух. Но и после того как он навсегда смежил веки, все попытки снять перстень с пальца оказались тщетными. Все поняли, что это знамение: Бог принял и утвердил отчее прощение, дарованное сыну. Произошло это 11 июня 1183 года.

читаем в «Жизнеописании» Гийома Марешаля, который собирался в Святую землю, дабы исполнить обет «юного короля».

Глава четвертая

ГРАФ ПУАТУ И ГЕРЦОГ АКВИТАНИИ

Смерть «юного короля» вызвала немалые потрясения в королевстве Плантагенета, и прежде всего в лоне его собственного семейства. Мать усопшего первой в глубинах души своей почувствовала утрату, поняла, что обольстительного наследника, сына неисправимого и притягательного больше нет; за ночь до его смерти ей приснился вещий сон — распростертый на ложе своем «юный король» с двумя царственными венцами: одна корона — золотая, та самая, которой он был увенчан в день своей коронации, другая — из света, неведомого средь смертных, подобная Святому Граалю.

Когда к королеве прибыл архидиакон церкви Уэльса, коему поручено было объявить о смерти ее старшего сына, она прервала его на полуслове; Алиенора заведомо знала, что он собирается сказать, и ей довольно было сонного видения, посланного в Солсберийский донжон, где ее держали взаперти и под неусыпным надзором вот уже девять лет…

Что же касается Генриха II, чей деспотизм поспособствовал злосчастьям сына, оставленного без крупицы власти, то и он не остался безучастным к постигшей его утрате. Жизнеописание трубадура Бертрана де Борна повествует о трогательных подробностях его встречи с королем некоторое время спустя после скорбного происшествия: Бертран хвастался, что у него довольно ума, чтобы не беспокоиться о своем замке — уж его-то он всегда оборонит от любого нападения; Генрих, взяв штурмом Отфор, не удержался от насмешки: «Бертран, вам придется пустить в ход весь свой ум!». Тот отвечал, что утратил весь ум, когда умер «юный король». И король заплакал о своем сыне и простил Бертрана, повелев облачить его и одарить землями и почестями. Все оплакивали «лучшего короля из всех, когда-либо рожденных матерью, великодушного и красноречивого, нравом прекрасного и видом смиренного».

Среди обетов, данных «юным королем» перед смертью, между прочим, имелось и намерение решительно потребовать от отца возвращения королеве, супруге своей, полнейшей свободы. Некоторое время спустя ее дочь Матильда пересекла Ла-Манш со своим супругом, чтобы навестить Алиенору, а через год королеве было дозволено ответить на этот визит, посетив Винчестер, где Матильда разрешилась сыном, которого нарекли Гийомом (то есть Вильгельмом). В 1184 году произошло всеобщее примирение: память святого Андрея вся семья отмечала в Вестминстерском дворце. Генрих II Плантагенет по этому случаю преподнес своей супруге в дар прекрасную пурпурную мантию на беличьем меху с отделанными мехом и расшитыми золотом рукавами. Противоречия, разделившие было Алиенору с ее самым любимым сыном Ричардом, незадолго до этого удалось сгладить, и это примирение на День святого Андрея, как и семейное собрание в дни Рождества, завершилось совместным появлением всех Плантагенетов на людях. Вскоре Алиенора преподнесла дары монастырю в Фонтевро — и это было в первый раз с тех пор, как она засвидетельствовала таким образом свое благоволение этой обители задолго до своего супружества с Плантагенетом.