Наш бедный друг квуэн выглядел так, словно по его ножной жабре ударили мешком. Панцирь его дрожал.

– Вы знаете‑аете, что я никогда не просил своих друзей‑узей…

– Отправляться туда, куда сам не можешь отправиться? – возразила Гек. Да, но ты ведь говоришь о том, чтобы утащить нас под воду, а там ты будешь очень хорошо себя чувствовать.

– Только вначале‑чале, – ответил Клешня. – После первых пробных погружений мы пойдем глубже. И я буду с вами, я тоже буду рисковать‑овать!

– Давай, Гек! – вмешался я. – Стукни беднягу по панцирю.

– А как же ваш собственный план? – решил отомстить Клешня. – По крайней мере моя лодка законная. А вы хотите нарушить закон и стать сунерами!

Наступила очередь Гек защищаться.

– Почему сунерами? Мы не можем размножаться друг с другом, так что это преступление совершить за границей не сможем. И ведь люди и инспекторы переходят границу.

– Конечно. С разрешения мудрецов‑рецов!

Гек пожала двумя глазными стебельками, словно говоря, что не стоит тревожиться из‑за ничтожных юридических тонкостей.

– Все равно я предпочитаю неправильное поведение откровенному самоубийству.

– Ты хочешь сказать, что предпочитаешь глупое путешествие к каким‑то давно разбитым буйурским развалинам, чтобы взглянуть на настенные надписи, возможности увидеть Помойку‑мойку?  Увидеть настоящих живых чудовищ?

Гек застонала и в отвращении повернулась кругом. Чуть раньше Клешня рассказал нам о существе, которое как будто видел на мелком месте к югу от города. Он клялся, что там ныряла какая‑то тварь в яркой серебристой чешуе. На удалении казалось, что она передвигается на подводных крыльях. Мы слышали подобные рассказы почти со дня сплавления Клешни и потому ему не поверили.

И тут они оба обратились ко мне за решением.

– Помни, Олвин, – сказала Гек, – ты только что обещал.

– А мне ты обещал несколько месяцев назад! – воскликнул Клешня с такой страстью, что даже перестал заикаться.

Я почувствовал себя, как треки, стоящий между двумя грудами спелой мульчи. Мне хотелось отправиться в глубину и посмотреть на Помойку, где лежат всякие галактические штуки, оставленные ушедшими буйурами. Подводные приключения как в книгах Холлера или Верна.

С другой стороны, Гек права, говоря, что план Клешни – это творение Ифни. Квуэну, не знающему даже, кто его мать, риск может показаться незначительным, но мои родители очень расстроятся, если я исчезну, не оставив даже сердечный выступ, чтобы можно было совершить обряды очищения души и вуфайнивания.

К тому же Гек предлагает план почти такой же интересный: отыскать надписи, более древние, чем книги, привезенные на Джиджо людьми, может быть, настоящие истории буйуров. Мои сосательные подушечки кололо от возбуждения при этой мысли.

Но, как оказалось, я был избавлен от необходимости принимать решение. Потому что в этот момент появилась моя Хуфу, проскочила между ногами Клешни и колесами Гек и что‑то пролаяла насчет срочного сообщения от Ур‑Ронн.

Ур‑Ронн хочет нас видеть.

Больше того, она хочет поделиться с нами чем‑то удивительным.

О да, надо представить Хуфу.

Прежде всего она на самом деле не мой нур. Она обычно держится рядом со мной, и по большей части мне удается заставить ее делать то, что я хочу. Однако трудно описать отношения между хуном и нуром. Само это слово – отношения –  предполагает много такого, чего здесь просто нет. Может, это как раз один из тех случаев, когда англик, прославленный своей гибкостью, не справляется и не может описать концепцию.