— Я спущусь через несколько минут, — сказал я ему.

Когда он ушёл, я вернулся, и сел у кровати. Пенни сидела на ней, имея вид растрёпанный и совершенно великолепный. Несмотря на суровость прошедшей ночи, меня сильно тянуло повторить на бис. Пенни раздражённо посмотрела на меня:

— Худшего медового месяца и быть не может, — объявила она.

Я был склонен с ней согласиться:

— Знаю, милая, — сказал я вместо этого. — А военные обстоятельства ведь не ждут, - выдал я, надеясь, что высказывание прозвучало важным и мудрым. Но я забыл, к кому обращался.

— Ты и вполовину не такой умный, как думаешь. Надеюсь, ты это осознаешь, — сказала она мне, и принялась одеваться.

— Знаю, любимая, но покуда ты никому не скажешь они, может, и не догадаются, — ответил я. Несмотря на её слова, я всё равно чувствовал себя чертовских умным. Женитьба, похоже, пошла мне впрок.

Мы спустились вниз. Я знал, что с каждым шагом мы приближались к концу моего хорошего настроения. Войдя в главный зал, я увидел, что он со всех сторон набит людьми. Небольшая толпа собралась у высокого стола, где стоял Дориан. Я восхитился его спокойствием, с которым он невозмутимо раздавал инструкции собравшимся вокруг него людям. Стало как никогда ясно, что он был рождён для таких вещей. Я не хотел думать о том, для чего был рождён я. «Вероятнее всего — для массовой резни», — подумал я про себя.

Когда мы с Пенни прошли через столпившихся людей, все в помещении притихли. Лица, которые я видел уже дюжину раз, смотрели на меня в новом свете. Я чувствовал навалившийся на меня вес их отчаяния и надежды, эту почти вещественную ношу. Я расправил плечи, высоко подняв голову. Если я чему и научился, наблюдая за Дорианом, так это тому, как важно производить впечатление уверенности. Поступать иначе — лишь сеять сомнения и беспорядок.

Дориан при виде меня, похоже, почувствовал облегчение. Вокруг него висела какая-то аура, и я мог сказать, что он нервничал, вопреки его внешнему спокойствию.

— Похоже, что сегодня всё и начнётся, — сказал он мне.

— Сколько их? — спросил я.

На его лице отразилась неуверенность:

— Мы пока не знаем точно. Разведчик только что вернулся, но он сказал, что колонна тянулась более чем на три мили, насколько хватало глаз. Голова колонны всё ещё в нескольких милях от Арундэла, а хвост всё ещё выходит оттуда, где дорога проходит через горы.

Судя по его словам, это была целая прорва людей, но я понятия не имел, как оценить их численность.

— И это значит? — спросил я, позволив вопросу повиснуть, приглашая его развить свою мысль.

— Колонна шагает рядами по пять человек. Предположив, что между рядами три фута, это означает примерно десять тысяч человек на каждые полторы мили протяжения колонны — конечно, без учёта промежутков между отдельными полками, — с чрезвычайно неловким видом сказал Дориан.

Я по-быстрому прикинул у себя в голове:

— Значит, если голова колонны уже углубилась в долину на три мили, по это будет двадцать тысяч человек… как минимум.

— Мы всё ещё не уверены, насколько далеко протягивается их строй, Мордэкай. Их может быть и в два раза больше этого, — добавил он.

По моей спине пробежал холодок:

— Если это так, то их колонна протянется почти по всей дороге от Замка Камерон до Арундэла, более чем на треть длины всей долины. Как они вообще могут надеяться прокормить такую толпу? Логистика всего этого поражает воображение.

Стоявший рядом с Дорианом Джо МакДэниел сказал:

— Однако это их проблема — нас только волнует, как их убить.