Подняв взгляд, я увидел разрушения такого масштаба, что я едва мог осознать. В тысячах мест вдоль дороги расцветали огонь и дым, протянувшись прочь от нас почти на четыре мили в одном направлении. Я разместил свои устройства с промежутками в сорок футов, закопав их вдоль дороги. Судя по тому, что я увидел, это был перебор. Звук утих за секунды, и в оставшейся после него тишине слышны были только крики умирающих лошадей и людей. Те, кого не убило сразу же, были ужасно искалечены, лишившись рук и ног. Большинство из них умрёт за несколько минут. Выжили только те, кому повезло быть более чем в сорока или пятидесяти футах от дороги, и многие из них были сильно обожжены или ещё как-то ранены.

Теперь вид перекрыли дым и пыль, но я видел, как многие выжившие побежали прочь от дороги, в нашем направлении. Я предположил, что другие бежали и в другом направлении, поэтому я положил на камень второй мешочек, и повторил своё действие. На нас накатила ещё одна ревущая волна звука, почти такая же сильная, как первая, когда новые взрывы уничтожили противоположную сторону дороги. Этой участи избежали лишь те, кто бежал к реке. Я вытащил третий мешочек, но Пенни положила ладонь мне на плечо.

— Хватит, Морт, довольно, пожалуйста… — сказала она, и я видел, как увлажнились её глаза. Мне следовало чувствовать то же самое, но моё собственное сердце исчезло, оставив после себя холодную пустоту. Оттолкнув её руку в сторону, я размозжил третий мешочек. Он был слишком далеко, чтобы видеть его, но Арундэл смело ураганом взрывов, как только что произошло с дорогой. Я не мог быть уверен, что враг оставил там людей, но об этом стоило позаботиться. Через несколько секунд мы услышали эхо взрывов с западного конца долины.

Пора было уходить — я видел выживших, спотыкающимся шагом двигавшихся к нам через травянистую равнину, но осознал, что некоторые стекляшки в первом мешочке уцелели. Не желая оставлять работу незавершённой, я положил мешочек обратно на камень, и стал методично их всех крушить. Вдалеке вдоль дороге взметнулось небольшое количество разбросанных взрывов. Ударив несколько раз, я, наверное, расколол все стекляшки, но продолжал бить, молотя по камню, пока от него не полетела каменная крошка. Я услышал чьи-то крики, но игнорировал их, пока наконец Пенни не схватила моё запястье, остановив молоток на середине взмаха.

Это было доказательством её силы — молоток весил более десяти фунтов, а она остановила мой удар мгновенно. Другой своей рукой она мягко забрала у меня молоток, пока я на неё пялился. Наконец я закрыл рот — всё это время я кричал, сам того не осознавая.

— Нам пора. Они уже почти здесь, — спокойно сказала мне она.

Я кивнул, и встал. Несколько шагов и мгновение концентрации вернули нас домой. Двор замка был странно тихим, пока мы шли среди топтавшихся там людей. Все осторожно наблюдали за мной, пока я пробирался через них к главной двери. Я видел один и тот же вопрос в каждом лице, пока наконец один человек не осмелился спросить:

— Как всё прошло, милорд?

Я выпрямился. Не годится показывать им боль, поселившуюся у меня внутри. Они нуждались в надежде, а не в человеке, которого раздирали вина и неуверенность в себе. Сделав глубокий вдох, я заговорил громко, чтобы меня услышали все:

— Всё прошло даже лучше, чем я ожидал. Большая их часть мертва — оставшиеся будут оплакивать погибших всё то короткое время, которое у них осталось.

Я замолк, и поднялись крики. Я ждал, пока они сойдут на нет, но они лишь становились громче. Каждый человек во дворе, а также те, что был в донжоне, начали собираться вокруг меня. Радостные крики усилились и превратились в скандирования, когда они стали повторять моё имя снова и снова. Я тонул в их восторгах.