– По-разному бывает, Игорь Николаевич, – ответил он. – Иной раз дело сдвигается с мертвой точки из-за одного-единственного вовремя заданного вопроса.

– Что ж, задавайте ваши вопросы. – Рогачев вынужден был уступить.

– Я заметил на комоде в спальне безделушку. Маленькая вазочка, выполненная из бумаги. Откуда она у вас?

Бибиков чувствовал на себе взгляд капитана и оттого испытывал неловкость. Проводить осмотр квартиры для него было в новинку, и он был не в своей тарелке. Обычно работа участкового ограничивалась вразумительными беседами с подопечными на вверенном участке, не более того, а тут осмотр личных вещей, да еще и с описью изъятых предметов.

– Почему она вас заинтересовала? – настороженно спросил Игорь Николаевич.

– Она не вписывается в общую картину интерьера, – не стал увиливать от ответа Бибиков. – Остальные предметы подобраны со вкусом, в тон спальне, изготовлены из стекла, металла и дерева. Возможно, они и ручной работы, но здесь видна рука мастера. Эта же ваза скорее похожа на подарок ребенка, сделанный своими силами для поздравления в Женский день. Насколько я понял, детей у вас нет, верно?

– Да, верно, – подтвердил Игорь Николаевич.

– Тогда откуда этот детский подарок?

– Вазу принес Артем, – неохотно ответил Игорь Николаевич. – В прошлом году. Где-то через месяц после того, как он появился в нашей жизни, у Тани был день рождения, и Артем принес этот «шедевр» ей в подарок. Заявил, что это Таня когда-то давно, до того как их семья распалась, сделала вазу и подарила брату, а он всю жизнь ее хранил в память о сестре.

– Слышу в вашем голосе иронию, – вмешался капитан Лобанов. – В чем причина?

– Да в том, что все это вранье. Таня не дарила брату бумажную вазу, а он не хранил ее всю жизнь. – Игорь Николаевич брезгливо передернул плечами. – Артем жуткий враль и отменный манипулятор, только и всего.

– Татьяна вам призналась, что не делала вазу?

– Нет, она поддержала историю, сказала, что все помнит, только я точно знаю, что это не так. Таня врать совершенно не умеет, и если ей приходится кривить душой, то вы все прочитаете на ее лице.

– Вы разрешите забрать вазу с собой? – перехватил инициативу участковый Бибиков. – Только должен предупредить: в первозданном виде она к вам не вернется.

– Забирайте, мне она не нужна.

– Спасибо, – поблагодарил Леонид, подошел к этажерке, взял вазу и сунул в карман пальто. – Вы нам очень помогли.

Лобанов вышел первым, Бибиков следовал за ним. На первый этаж спустились молча, вышли из подъезда и неспешным шагом двинулись в сторону трамвайной остановки.

– А теперь объясни, для чего тебе понадобилась эта ваза, – прервал молчание капитан Лобанов.

– Я заметил, что она сделана из бумаги, на которой до этого вели какие-то записи. Сначала я подумал, что Татьяна так хранила важные для нее записи, – принялся объяснять Бибиков. – Ну, знаете, как бывает: в дневник кто угодно может заглянуть, прочитать твои секреты, узнать тайны, а с вазой дело обстоит не так. Пока не разберешь, прочесть ничего не сможешь. Вот я и подумал, что Татьяна использует вазу вместо дневника: и секретами поделиться можно, и обезопасить от просмотра.

– Хитрая система, но вполне рабочая, – согласился капитан Лобанов. – Особенно если учесть, что Татьяна несколько лет прожила в детском доме, где личные тайны хранить очень сложно. Ну а забрал зачем? Ведь Рогачев сказал, что ваза Татьяне не принадлежала.