|
Главным образом, эти «бродяги и воры» — согнанные с земли крестьяне... И стратегическая задача была выполнена — созданы огромные поместья «нового типа», где на чужой земле работали наемные батраки*. От колхозов это отличается только тем, что новые латифундии принадлежали не государству, а частным лицам. Для батраков особой разницы не было: что пнем по сове, что сову об пень... * До сих пор в Англии более 95% тех, кто непосредственно работает на земле — арендаторы... Другими словами, жертвы английской «коллективизации» оказались как бы «разложенными по графам», «разнесенными» на десятки репрессивных процессов, на сотни лет, а российские жертвы Великого Скачка словно бы «одномоменты». Но я уверен: в процентном отношении к числу населения западноевропейские «винтики» потеряли немногим меньше. Жертвы среди тамошнего «низшего сословия», быть может, и превосходят числом отечественные... Честно говоря, моя польская кровь не может простить Сталину одного — Катыни. Но я тут же вспоминаю, что столь нежно любимые русскими монархистами государи, вместе взятые, убили раз, наверное, в двадцать больше поляков, чем люди Сталина. По крайней мере, при Сталине никто не насиловал и не убивал монахинь, не расхаживал по улицам с наколотыми на копья детьми, как делали это солдаты атаковавшего Варшаву Суворова... Заговорив о Сталине, нельзя не коснуться интереснейшей темы — был заговор военных в 1937-м или нет? Начнем с того, что Гамарник, Якир, Уборевич, Уншлихт и прочие «военные гении», в свое время оплаканные реками слез, — вовсе не командиры Поля боя, а политработники в высоких чинах. Те, кто торчал с маузером наготове за спиной командира, сгонял за «колючку» восставших крестьян и расстреливал заложников. А те, кто помахал-таки саблей, вряд ли годились бы для боев с иностранными армиями — все эти Дыбенки и Примаковы были не более чем реликтами, что наглядно доказал «опыт» Ворошилова с Буденным, во вторую мировую не способных решительно ни на что. Теперь — Тухачевский. Авантюрист и бонапартик, озабоченный лишь возможностью сделать в кровавом хаосе гражданской войны блестящую карьеру (какого же еще дьявола понесло к большевикам столбового дворянина, никогда прежде не контактировавшего с левыми идеями?). Начнем с того, что, каким бы парадоксом это не покажется, у Тухачевского не было и опыта первой мировой войны. В плен к немцам он попал поздней осенью 1914 г., в период, который можно назвать первым. К декабрю этого года начавшие войну кадровые армии всех воюющих сторон были практически выбиты. Война становилась другой — пришли новые люди, в массе своей не связанные с довоенными армиями, чуть позже стала широко использоваться военная авиация, танки, новые виды артиллерии, другая техника. Изменились сами тактика и стратегия. Так что вернувшийся на родину после крушения монархии Тухачевский в военном отношении был полным нулем — его военный опыт попросту никуда теперь не годился, поскольку принадлежал безвозвратно ушедшему вчерашнему дню. Поход в Сибирь Тухачевский выиграл исключительно благодаря тем самым партизанским армиям, практически без всякой помощи красных покончивших с Колчаком. «Достижения» Тухачевского сводятся лишь к атаке на мятежный Кронштадт и карательным операциям против восставших крестьян (которых будущий маршал травил в лесах боевыми газами). Единственным «вкладом» Тухачевского в военную науку стал «таранный метод», заключавшийся в том, что «теоретик» предлагал собрать все силы в кулак и ударить по слабому месту противника. Однако подобный метод под названием «косая атака» был впервые применен в Семилетнюю войну королем Фридрихом Прусским (который, в свою очередь, попросту позаимствовал его у полководца Древней Спарты Эпаминонда. |
