– Идеально остановить и обратить противника в бегство ещё до того, как он обнаружит пулемёты, бьющие ему во фланг наступающих порядков.

По лицу собеседника понимаю, что до него не до конца доходит мудрость потомков.

– Открывать огонь по наступающему противнику должны стрелки и вести его с такой силой, чтобы противнику было не до поиска позиций пулемётчиков. Японцы как атакуют чаще: цепью или колоннами?

– Колоннами.

– Тогда задача стрелков – своим огнём заставить противника замедлиться, а лучше – остановиться. А уж затем пулемётчики пускай бьют по остановившемуся противнику. Неподвижная цель лучше, чем подвижная, – продолжаю ликбез я.

Смеёмся. Поручик берёт быка за рога:

– А где бы вы поставили пулемёты?

Поднимаюсь с земли, отряхиваю приставшую пыль и травинки. Показываю на месте. Предлагаю советы по маскировке пулемётов на новых позициях. Рекомендую заранее пристрелять пулемёты на местности.

– И приданные пулемётчикам стрелки должны следить, чтобы враг не попытался обойти их с флангов или с тыла.

Поручик кивает. Надеюсь, он понял мой спич.

– А ещё лучше подходы к пулемётам нафаршировать минами.

– У нас мин нет, – печалится поручик.

– А порох?

Оказывается, порох имеется, небогато, но кое-что можно изыскать.

Советую заложить перед блокпостом камнемётные фугасы, как наклонные, так и вертикальные.

– Роете яму, уплотняете стенки, засыпаете порох с заложенным взрывателем, а сверху сыпете гальку или гравий. Работает не хуже штатной картечи, – практически на пальцах объясняю я. – Если всё сделать по уму, может, до пулемётов дело и не дойдёт.

А про «волчьи ямы» поручик и без меня всё знает, даже заложил их на ближних подступах к блокпосту. Единственное, что могу посоветовать, так это предварительно щедро намазать колышки из бамбука на дне ямы фекалиями, протухшим мясом или рыбой и прочей грязью. Заражение крови или гангрена гарантирована на девяносто процентов.

На лице моего собеседника проступает неодобрение: мол, какие-то нерыцарские методы войны. Эх, рассказать бы ему про крылатые ракеты, летящие на сотни километров, ядерную бомбу, убивающую всё живое, про дроны и слежение за противником через спутники… Но, боюсь, не поймут. В лучшем случае меня ждёт сумасшедший дом, а в худшем – долгие и проникновенные беседы в контрразведке.

Приходится отделываться общими фразами про стремительно меняющийся мир: паровозы, пароходы, автомобили… Хорошо, не вякнул про аэропланы, а то бы прокололся. Еле удержал себя за язык.

Поинтересовался у поручика: слышал ли он о полётах братьев Райт? И встретил полное недоумение собеседника. Он ничего о них не слыхал. Неужели газетчики прозевали сенсацию? Ведь первый полёт братьев Райт имел место в декабре прошлого года. За двенадцать секунд первый в мире самолёт пролетел тридцать метров, поднявшись над землёй на три метра. Этого я, разумеется, рассказывать поручику не стал.

Наконец за нами прибывает штабной штабс-капитан с парой казаков, чтобы сопроводить нас до нашего драгунского полка.

Лукашины, Сорока и остальные казаки тут же завязывают с прибывшими беседу, находят знакомых и чуть ли не родню. От дальнейшего братания с распитием крепких алкогольных напитков всех удерживает только присутствие штабс-капитана и необходимость засветло добраться до своих.

Рысим по дороге. Я пытаюсь сложить в голове фразы будущих рапортов начальству о ходе рейда, но мысли то и дело сбиваются на Ли Юаньфэн.