Изменить размер шрифта - +

– Черт побери, да ты сравни, как он сложен и как я! Он лошадь на скаку остановит. Я же в подметки Смуглому Лорду не гожусь.

– Ничего, я тебя все равно люблю… Значит, говоришь, барракуда улыбнулась? Господи, это ж надо такое выдумать!

– Талант, дорогая. Вот что такое подлинный талант! – Грей высунулся в коридор. – Твоей мучительницы нигде не видно. Пожалуй, я погашу свет и на десять минут спрячусь в ванной.

 

Бри лежала и думала, что навсегда запомнит его голос и смешной шотландский акцент, с которым он читал диалоги героев, пытаясь ее развеселить. И лицо, на которое падали тени, так что глаза казались еще темнее, а скулы резче, чем были на самом деле.

Вот он, ее герой. Теперь и навсегда…

Бриана закрыла глаза, уносясь вслед за голосом Грея в мир книжных грез.

« – Ты моя, – Ян заключил ее в могучие объятия. – Ты принадлежишь мне по праву и по закону. А я с этой минуты принадлежу тебе.

– Неужели ты действительно мой, Ян? – Она бесстрашно прижалась к нему, утопив свои пальцы в его густых волосах. – Скажи, Смуглый Лорд, ты теперь мой навсегда?

– Никто никогда не любил тебя так, как я, – торжественно промолвил Ян. – Клянусь любить тебя вечно».

Бриана заснула, мечтая о том, чтобы Грей когда-нибудь тоже сказал ей что-нибудь подобное.

Поняв по замедлившемуся, мерному дыханию Брианы, что она заснула, Грей перестал сдерживаться и устало закрыл лицо руками. Легкомысленный тон, которым он говорил с Бри, дался ему нелегко.

Бриана была вне опасности, но сколько бы Грей ни напоминал себе об этом, он не мог избавиться от леденящего ужаса, который охватил его с того момента, как Мерфи переступил порог Брианиной кухни.

Ну зачем она попала в больницу? Зачем он увидел ее синяки и повязки? Грей не допускал даже мысли о том, что с Брианой может случиться несчастье. Ему хотелось вспоминать только хорошее: как она напевала, хлопоча у плиты, или ухаживала за своими цветами. Но теперь самообман не удастся. Теперь он всегда будет помнить, что Бриана уязвима.

Грея бесило, что ему придется увезти с собой это воспоминание. Но еще больше он злился, понимая, что сотни других картин сотрутся из памяти, а сцены в больнице – нет.

Теперь он не забудет Бриану никогда, и с каждым днем ему будет все труднее расстаться с ней. А потому надо уезжать как можно быстрее.

Грей думал об этом всю ночь напролет. Всякий раз, когда медсестра подходила к дверям палаты, он прятался в ванной комнате и прислушивался к их тихим переговорам. В какой-то момент, когда он вернулся из укрытия. Бри позвала его.

– Спи, спи, – он убрал с ее лба прядку волос. – Еще рано.

– Грейсон! – Она сонно пошарила по одеялу и нашла его руку. – Ты все еще здесь?

– Да, – помрачнел он, – я все еще здесь.

 

Что ж, наверное, он нашел где-нибудь свободную койку или прикорнул в фойе на диванчике. Бри улыбнулась, порадовавшись обилию цветов в палате, и пожалела, что не попросила Грея поставить вазы возле кровати. Тогда она смогла бы погладить нежные лепестки.

Бриана осторожно посмотрела в вырез ночной рубашки и закусила губу. Ее грудь была вся в синяках. Хорошо хоть Грей помогал ей переодеться в темноте и не видел их.

Ну почему жизнь устроена так несправедливо? Ей так хотелось быть красивой в эти последние дни, а теперь…

– Доброе утро, мисс Конкеннан! Вы уже проснулись? – В палату вплыла молодая, сияющая, пышущая здоровьем медсестра.

Бриана посмотрела на нее с неприязнью.

– Проснулась. Когда меня выпишут?

– Не волнуйтесь, доктор скоро будет делать обход и все вам скажет.

Быстрый переход