Антошка строчил, как одержимый, записывая каждый вздох профессора. Боря же, кажется, мечтал о побеге.

После демонологии нас ждала алхимия. Боря, казалось, уже смирился со своей участью и просто тупо смотрел в окно. А зря!

Профессор, этакий безумный профессор из кино, с копной седых волос и горящими глазами, сразу же начал с главного:

— Сегодня мы будем пытаться превратить песок в свинец!

Боря даже вздрогнул.

«Магия алхимии!» — я чуть не захлопал в ладоши, но вовремя вспомнил, что младенцы так не делают.

Профессор носился по аудитории, размахивая колбами и ретортами, словно дирижер оркестром. Запах стоял такой, что у меня заслезились глаза. Боря закашлялся.

— Ну и вонь! — ворчал он. — Лучше бы пиво варили.

«Эх, Боря, Боря, — вздыхал я. — Не понимаешь ты высокого искусства!»

Кульминацией занятия стал взрыв. Небольшой, правда, но все же. Профессор, весь в копоти, с гордостью заявил, что почти получилось. Аудитория зааплодировала.

Боря, обхватив голову руками, пробормотал:

— Куда я попал?

Я же, наоборот, был в восторге.

«Боря, это же суперприз! Тут тебе и демоны, и золото, и взрывы! — ликовал я. — Не жизнь, а сказка!»

Тиран, однако, продолжал хмуриться.

После взрыва профессор Зильберман, отряхнув с мантии остатки сажи, перешла к практике. Каждому выдали по колбе, склянке и горстке песка. Боря, получив свой набор, посмотрел на него с таким видом, словно ему вручили дохлую крысу.

— И что с этим делать? — буркнул он, тыкая пальцем в песок.

Я радостно загукал, ожидая, что тиран, наконец, поверит в «силу магии». Боря фыркнул и нехотя начал пересыпать песок в колбу. Я наблюдал за ним с плохо скрываемым энтузиазмом, пытаясь ухватить хоть какие-то зачатки алхимического мастерства.

Профессор ходила между столами, давая указания и поправляя ошибки. Подойдя к Боре, она заглянула в его колбу и покачала головой.

— Борис, что это у вас такое? Где рвение? Где искра божья?

Боря пожал плечами.

— В заднице… где и всё остальное.

Профессор, кажется, не услышала. Она взяла его колбу и, добавив туда какой-то порошок, демонстративно взболтнула.

— Вот так! А теперь грейте!

Боря, вздохнув, поставил колбу на горелку. Прошло несколько минут, прежде чем из колбы повалил густой зеленый дым.

— Кажется, что-то пошло не так, — заметил Боря, закашливаясь. Профессор подбежала, замахала руками и заорала:

— Выключите! Немедленно!

Боря, не дожидаясь повторения, выдернул колбу из-под огня. Дым рассеялся, оставив после себя стойкий запах серы. В колбе плескалась мутная зеленая жижа.

— И это должно было превратиться в свинец? — скептически спросил Боря.

Профессор лишь отмахнулась и переключилась на Антошку, у которого процесс шел, кажется, более успешно. Боря же, воспользовавшись моментом, тихонько вылил свою зеленую гадость в раковину и принялся разглядывать трещины на столе. Я, наблюдая за его безразличием, мысленно стенал:

«Эх, Боря, Боря! Упускаешь свой шанс!»

* * *

Всё изменилось на последней паре за сегодняшний день. Ну, как всё? Только мировоззрение Бориса относительно места, где он оказался.

Если все предыдущие занятия казались ему откровенным бредом, то…

— Чего тебе, звездюк? — Борис недовольно глянул на карапуза, который выполз из корзинки и сел на стол, глядя ему прямо в глаза. — А ну, заползай обратно, пока вопросы не посыпались.

Но Гугле было плевать, как казалось юноше. Он, не сводя с него своих голубых глаз, яростно жестикулировал, чтобы что-то показать.