Он выдернул ножи из сваи и снова отошел на пять шагов, чтобы повторить серию бросков. Илья радовался как ребенок каждый раз, когда нож втыкался в то место, куда он целился. Это было совсем не просто, ведь все ножи были разные и по длине, и по весу. Но он почти никогда не промахивался и с пяти шагов, и с десяти.

«Хоть чему-то я научился в этой чертовой Америке», — подумал он.

Заскрипели доски настила, и Илья спрятался за выступ стены. По легким шагам он узнал Сверчка. От него незачем было прятаться, но еще неизвестно, кого тот мог привести.

— Босс! — тихо позвал мальчишка. — Ты здесь?

Илья вышел на свет

— Привет, Сверчок. Ты узнал насчет лодки?

— Какой лодки?

— Мне нужна лодка. Самая дешевая. Лишь бы на воде держалась. Найди мне ее, и поскорее.

— Найду. Босс! Тебя хочет видеть аптекарь!

— Ну, если он так хочет, пусть приходит. Один. Не забудь завязать ему глаза, когда поведешь сюда.

Сверчок засмеялся.

— Он ждет тебя возле лодочного причала.

Аптекарь Шнеерсон стоял возле лодок, прислонившись к легким перилам, и читал газету. Завидев Илью, он проговорил, не поворачиваясь к нему:

— Видишь лакированный ялик? С ковриками? Садись в него.

— Там уже кто-то сидит.

— Это матрос. Он отвезет тебя, куда надо. Потом привезет обратно.

— Точно? Привезет?

Шнеерсон раздраженно зашуршал газетой и оглянулся на воду:

— Вон там стоит яхта. На ней тебя ждут. Если будешь вести себя хорошо, твоя жизнь изменится к лучшему.

Илья спрыгнул в ялик, и негр-матрос без лишних слов оттолкнулся веслом от причала. Лодка была хороша на диво — легкая, но остойчивая, из светлого дерева, покрытого красным лаком, с коврами на сиденьях и ажурной деревянной решеткой под ногами. Весла ни разу не скрипнули в уключинах, пока ялик приближался к дорогой яхте.

Солнце слепило его, отражаясь от мелких волн, и Илья зажмурился. В темноте пещеры он отвык от света. Ощутив на лице капли морской воды, он снова вспомнил Одессу — и снова испугался, что вернется туда. Нет, только не это. Два месяца на Манхэттене сделали его совсем другим человеком, и он не променяет свою новую жизнь ни на какие радости старой…

Негр проводил его к каюте и открыл перед ним дверь. Внутри было прохладно и темно. Илья вошел, пригнувшись, и остановился.

— Так это ты завалил Чарли Помойку? — спросил седой мужчина в белом костюме, развалившийся на кожаном диване.

— Он первым напал.

— Не уверен. На него это непохоже. Садись.

Илья присел на другой диван, напротив.

— Ты знаешь, кто я?

— Нет.

— Вот и хорошо. Потому что я тоже ничего о тебе не знаю. Давай знакомиться. Меня зовут Рой. А тебя?

Он замолчал, выжидающе глядя на Илью. А тот не мог справиться с внезапно отнявшимся языком и пересохшим горлом. Еще бы! Ведь перед ним сидел сам Рой Сильвер, хозяин всех пирсов нижнего Манхэттена!

— Не хочешь называть настоящее имя? Ну, так скажи, как тебя называют твои ребята.

— Они называют меня боссом. Ну, а мое имя — Уильям. Билли.

— Так мы тезки. Меня тоже называют боссом, — без тени улыбки сообщил Сильвер. — Большим Боссом. А что это за Черный Испанец?

— Не знаю.

— Откуда тебе знать… Ты же здесь недавно. Когда-то это имя гремело по всему городу. Газеты раструбили, будто именно он пристукнул Чарли, чтобы занять место главаря банды. Этот Испанец, кем бы он ни был, здорово облегчил жизнь копам.