Возбуждение охватило его до кривых ног, но, будучи опытным ловеласом, грек его не выказывал.

– Уверены?

– Да.

– Поедемте ко мне, – предложила Лизбет. – Я живу в центре!

«Как бы не увлечься и не опоздать на корабль», – забеспокоился моряк.

– Не волнуйтесь, – словно прочитала мысли грека Лизбет. – Ваш корабль стоит на седьмом причале?

– Да, – подтвердил рыжий.

– Причал принадлежит мне, и доки на нем тоже. Я знаю, что вы должны уходить на рассвете, но наши докеры не успеют разгрузить корабль.

Лизбет подняла полную белую руку и помахала ей, призывая такси.

В автомобиле мистер Костаки попытался приласкать внутреннюю часть бедра англичанки, но попытка сия была мягко пресечена.

– Имейте терпение, – опять же с вялостью в голосе произнесла женщина, и рыжий грек на секунду усомнился в правильности своего выбора.

На миг ему показалось, что придется лечь на ледяную глыбу. Но он в мгновение взял себя в руки, уверенный, что его умения растопят любой айсберг. Ляжет спать на айсберг, а проснется на раскаленном пляже.

– Вы красавец? – спросила тихим грудным голосом Лизбет.

– Что? – не понял грек.

– Я – дурнушка, а вы полагаете себя красавцем?

– Что вы! – захихикал мистер Костаки. – Я все про себя знаю. У меня кривые ноги и маленький рост!

– Значит, – сделала вывод Лизбет, – совокупляться будут два физически пренеприятных субъекта. Представляете эту картину со стороны?

Рыжего грека было трудно сбить с толку, хотя эта полная англичанка с недожаренным блином вместо лица чуточку его пугала. Но чем больше страхов, по опыту знал кривоногий, тем более наслаждений предвидится. Вслух же он выразил, что красота бывает внутренняя, а также некоторые части человеческого тела красивы своим предназначением.

– О о! – покачал головой мистер Костаки, когда автомобиль остановился у подъезда дома Лизбет.

То ли от вида роскошного дома он сказал это «о о», то ли от уверенности, что англичанку ожидает нечто, о чем она и мечтать всю жизнь не смела.

– Это ваш дом? – шепотом поинтересовался мистер Костаки.

– Можете говорить в голос, – разрешила Лизбет, включив в хрустальной люстре свет. – Я живу одна.

– А ваши родители? – без интереса осведомился грек, обрадованный такому свободному и прекрасному миру. – Сестрички, братишки?

– Они утонули вместе с «Титаником», – буднично сообщила Лизбет и принялась стаскивать тесную кофточку.

Кривые ноги грека на мгновение выпрямились, а потом голубые глаза ослепила белизна большого женского тела.

Лизбет сама подошла к нему и обняла крепко, так, как и мечтала долгие годы – за талию, пропустив руки в штаны к щуплым цыплячьим ягодицам. Она ощутила прикоснувшуюся твердость где то в области коленей, нервически вздохнула и застонала.

Греку словно мозги отшибло. Он было попытался взять предмет страсти на руки, но вес был практически неподъемен, а оттого ему удалось поднять только левую ногу Лизбет.

Она опять застонала, подломила правую ногу сама, и они упали на пушистый ковер.

Грек освобождал ее от одежд торопливо, так что иногда трещали швы. Было в нем столько нетерпения, будто это не мужчина был вовсе, а неопытный юноша.

Треснули чулки, содранные с пояса варварски. Лизбет на мгновение открыла глаза и увидела человечка из порнографических комиксов, которые иногда просматривала.

На картинках частенько изображались лысоватые мужички с кривыми ногами, между которыми было устроено такое!.. От «такого» Лизбет зажмурила глаза, отвела обнаженную ногу в сторону и закричала так, как будто ее четвертовали.