Но реальность окатила Филиппу холодным душем. Конечно же, он не может и не будет ее мужем. Единственная цель — получить испанский паспорт для себя и для мамы. И ничего больше!

Я для него тоже своего рода пропуск к деньгам деда. Она плотно сжала губы. Что он за человек, если согласился жениться на женщине, которую никогда не видел, только ради увеличения своего состояния?!

То, что он не охотник за легкой добычей, только усложняет дело. Будучи, мягко говоря, небогатой, она хорошо представляла психологию людей, готовых на все, чтобы вырваться из нищеты. Интересно, если Энрике Сантос и так богатый человек, зачем ему понадобилось еще больше денег?

Впрочем, какое ей дело до Энрике Сантоса? Он использует ее в своих целях, а она всего лишь возвращает брошенный мяч обратно. С ее стороны даже нет никакого обмана. После того как она уедет, он получит свою желанную империю, а нежеланная жена не будет обременять его своим существованием.

Филиппа хмуро усмехнулась. Единственный, кто в результате останется с носом, это Диего Авельянос, ее драгоценный дед! Он отдаст компанию Энрике Сантосу вместе с презренной внучкой, но желанного наследника так и не дождется.

Шум мотора прервал ее невеселые размышления. В центральные ворота въезжала какая-то машина. Она прислушалась — звук не напоминал мягкое шуршание огромного лимузина, на котором дед полтора часа назад уехал в городской офис. Не надо быть провидицей, чтобы догадаться, кто это.

Через несколько минут ее предположение подтвердилось: Энрике Сантос появился на террасе и подошел прямо к ней.

Внутри у нее все перевернулось. Он снова выглядел потрясающе эффектно: в деловом светло-сером костюме, белоснежной рубашке с галстуком в тон костюма, он показался ей еще более высоким и красивым, чем когда она его видела в прошлый раз. Бесстрастное выражение его лица подчеркивали темные очки.

До чего же хорош! — подумала Филиппа и смутилась.

Энрике сел в кресло напротив и, вытянув ноги, почти коснулся ее туфель. Автоматически она подтянула ноги под себя, борясь с охватившей тело дрожью.

Он уловил выражение страха на ее лице и спросил:

— С тобой все в порядке?

Глубокий бархатный тембр голоса заставил ее затрепетать. Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Как твоя щека?

И, прежде чем она успела как-то отреагировать, Энрике потянулся к ней и коснулся пальцами щеки.

Легкий синяк можно было даже не заметить, если не знать о его существовании. Под волосами, падавшими на лицо, его почти не было видно. Зато ухо, принявшее на себя основную тяжесть руки деда, до сих пор оставалось красным.

— Прекрасно, — заявила Филиппа, отбрасывая его руку.

К чему ей его сочувствие? Оно только выбивает из колеи. Чего стоит одно его нежное прикосновение к коже…

В этот момент на террасе появился слуга с подносом, сервированным для кофе, что прервало их диалог и дало Филиппе временную передышку.

Энрике снял очки и сунул их в карман брюк. Лучше бы он этого не делал. Смотреть в эти проницательные серые глаза, которые внимательно исследуют каждую черточку ее лица, просто невыносимо.

— Ты, кажется, все еще расстроена, — тихо сказал он. — Вчерашний день принес слишком много стрессов. Я прошу извинить меня. Конечно, все должно было быть совсем по-другому. — Он замолчал, тщательно подбирая слова. — Ты хорошо знаешь, Филиппа, твой дед… далеко… не легкий человек. Он привык командовать людьми, отдавать распоряжения и добиваться поставленной цели во что бы то ни стало. Даже если для этого требуется жесткость. — Энрике нахмурился. — То, что он ударил тебя, непростительно, но, — он поднял руку, предупреждая ее возражения, — вполне понятно.