А потом она оборвет все нити и убежит…

Убежит далеко-далеко от демонов, жалящих и преследующих ее неотступно.

— Я и не собирался тащить тебя на дискотеку, — уверил ее Энрике. — Я понимаю, что такие места не в твоем вкусе. Мы пойдем в другое место. Тебе понравится, я уверен…

Филиппа поджала губы.

— Я уже сказала, что не танцую.

Энрике окинул ее ленивой, дразнящей улыбкой, в которой блеснули озорные чертики.

— В таком случае убедить тебя в обратном мой долг.

Кончиками пальцев он легко коснулся ее ладони и усмехнулся, когда она резко отдернула руку.

Теперь он знал, чего она боится больше всего его прикосновений. Она борется со своим желанием ответить ему взаимностью, и им предстоит нешуточная битва. Он хорошо это понимал, впрочем ни на минуту не сомневаясь в победе.

В весьма сладостной победе. Ведь ему пришлось унизиться до немыслимой ситуации он собирается жениться на женщине, согласившейся лечь с ним в постель, как она сама откровенно, бесстыдно призналась, только ради капитала, который дед переведет на ее банковский счет. Подумать только! Зато, когда одержит верх, он будет смаковать свою победу бесконечно долго.

Филиппе ничего не оставалось, как надеть обычную маску на лицо и, стиснув зубы, продолжать плыть по течению…

На сей раз Энрике привез ее в небольшой, интимный, но вполне фешенебельный ресторан, расположенный на крыше высотного здания. Весь город множеством разноцветных огней сиял перед ними как на ладони.

— Я не танцую, — повторила она свою пластинку.

— Попробуй, — мягко предложил он.

В его глазах блеснул задорный и настойчивый огонек.

Филиппа молча подчинилась.

Энрике вывел ее в центр небольшого танцевального зала. Музыканты исполняли песню о любви, и она почувствовала, как ее тело деревенеет от страха уже совсем по другой причине, не имеющей ничего общего с перспективой танцевать.

Руки Энрике обхватили ее спину, скользнули вниз и крепко обняли за талию, Кожа под тонким длинным сапфирово-синим платьем словно загорелась от его прикосновений, пульс застучал в висках. Она продолжала стоять неподвижно, и ноги заныли от напряжения.

— Положи мне руки на плечи, дорогая.

Его теплое дыхание, коснувшееся уха, заставило ее задрожать. Он находился слишком близко. Долгое сильное тело почти прижалось к ней вплотную, плечо к плечу, бедро к бедру.

Не думай! Не чувствуй! — с отчаянием утопающего приказала себе Филиппа.

Она осторожно подняла руку и медленно положила ему на плечо. Под шелковистой тканью вечернего костюма она почувствовала твердые сильные мускулы и еще больше напряглась.

— Расслабься, — шепнул он ей, и легкими движениями бедер заставил повторять за ним движения танца.

Какое-то время она следовала за ним негнущимися деревянными ногами.

— Расслабься, — снова скомандовал он.

Филиппа неловко попыталась повторить его движение. Ее спина покрылась испариной, она вскрикнула и вырвалась от него.

— Я не могу! Не могу танцевать!

Она бросилась к их столику и с облегчением расслабилась, лишь откинувшись на спинку стула.

Энрике сразу же оказался рядом.

— Что, черт побери, все это означает?!

В его голосе слышалось неприкрытое раздражение.

— Я же говорила тебе, что не танцую, — бросила она в ответ.

— Не можешь или не хочешь?! — Он сел на свое место, достал из ведерка со льдом бутылку шампанского и разлил его по бокалам. — Когда мы поженимся, я буду давать тебе уроки.