Между первой и второй стенами было несколько десятков шагов. И я подумал, что те хускарлы и хельты, которые при помощи веревок, лестниц или собственной силы переберутся через первую ограду, будут мгновенно расстреляны со второй, ведь ее высота была в два с лишним раза больше. Три десятка шагов… Это не так уж и много. Их можно пробежать за несколько мгновений, вот только стрела, что летит сверху вниз, промчится еще быстрее. Тут даже не нужно ничего уметь, знай себе натягивай тетиву и накладывай стрелы. Или кидай копья. Или швыряй камни.

И что делать тем, кто выжил и добежал до второй стены? Снова кидать веревки? Тащить за собой огромные лестницы, высотой с корабельные мачты?

Нет, сарапам повезло захватить этот город изнутри, потому что я не знал, каково должно быть войско, что сможет пробиться через эту защиту.

Проход через вторую стену шел прямиком через одну из башен. Там у нас снова попросили показать дощечку, и мы вместе с десятками других людей вошли в сам город. Хотевит замахал руками, показывая следовать за ним.

Тут всё было каменным:дорога под ногами, дома, статуи. Здания возвышались над нами на пять-семь или даже десять ростов, причем понизу их стены были глухие, без единого проема, а вот поверху уже появлялись окна и даже двери, обрамленные выступающей решеткой. Я сначала не понял, зачем нужны двери так высоко. Конечно, любой карл сможет спрыгнуть оттуда, но забраться-то уже не выйдет. К тому же и мужчины, и женщины тут ходили в одинаковых длинных платьях, да еще и с тяжелыми накидками на плечах. Неудобно прыгать! А потом я увидел, как на одном таком выступе сидит женщина и переговаривается с кем-то внизу. Значит, это сделано для ленивых людей, которым не хочется спускаться.

А еще тут было людно и шумно. Мой хирд не очень-то был и приметен в этой яркой толчее. Ульверы только и успевали вертеть головами, громко обсуждая прохожих. Вон идет женщина в свободном платье, а за ней раб несет навес на палке так, чтобы тень падала на хозяйку. Хотя… Я пригляделся к госпоже и засомневался, а баба ли это? Может, просто уродина? Или всё же мужик, только с гладким лицом? Ни волосочка на подбородке. Даже у меня отросла куцая бороденка. А потом посмотрел на других прохожих и понял, что тут многие мужи ходят с бритыми лицами. Аж передернуло от эдакой мерзости. Платья бабские, морды гладкие, может, у них и между ног тоже… гладко?

Вон те — точно женщины, с выпуклостями, а на их головах огромные тюки и корзины. Одна несла тяжелый кувшин с водой, и ни одна капля не выплеснулась оттуда. Мерзкими голосами верещали ослы, нагруженные так, что из-за поклажи виднелись только уши и хвост.

Сзади послышались крики, и люди на улицах расступились, отошли поближе к стенам домов. Хотевит сказал нам сделать то же. Мы послушались и вскоре увидели троих карлов с перьями на круглых шапках, которые шли и кричали «Дорогу! Дорогу», как нам пояснил Хальфсен. А вслед за ними восемь черных рабов несли на своих плечах повозку без колес, зато с крышей. Я подумал, что внутри, скорее всего, важный груз, но когда они прошли мимо меня, занавесь на повозке всколыхнулась, и я увидел, что там сидит человек. Судя по бороде, муж. Хотя как знать, вдруг у них тут и бородатые женщины водятся. Может, калека? Или хворый, что спешит к знаменитым годрландским лекарям?

Уступать дорогу пришлось еще три раза, но там за крикунами ехали всадники, судя по смуглой коже и угольно-черным бородам, сарапы. Они выглядели не так, как солнечные жрецы в Бриттланде или на Северных островах. Во-первых, они были хельтами, во-вторых, одежда на них блестела и переливалась золотом, да и головы их не сверкали проплешинами, а были покрыты развевающейся тканью, перехваченной на лбу жгутом, а в-третьих, они были вооружены мечами и короткими копьями.

Попетляв еще немного, Хотевит остановился перед небольшим домом, всего лишь в четыре моих роста вышиной, постучал в дверь, назвал свое имя, подождал еще немного, и вскоре ему открыл рослый светлобородый мужчина живичской крови.