Хокинс, наклонив голову, уставился на него с бесстрастным выражением лица.

— Черт. Ты хоть помнишь, с кем ты разговариваешь? Не надо мне вешать лапшу на уши. Давай колись, что происходит?

Билли глубоко вздохнул и почесал в затылке, изо всех сил стараясь не встречаться глазами с приятелем. Однако в конечном счете ему пришлось сдаться, и он поднял голову.

— Ладно, только пообещай, что, если я тебе все расскажу, ты не начнешь снова психовать.

Билли смотрел на Хокинса, ходившего взад и вперед по кабинету, и пытался разгадать его чувства — он не мог понять, рад тот или взбешен. Наконец, судя по выражению его лица, он решил, что и то, и другое вместе.

— Давай-ка уточним, — высокопарно произнес Хок. — Ты вступил в партнерские отношения с Микки Джеймсом?

— Вроде того, — тихо откликнулся Билли. — Он получил мои «связи», и мы вместе работаем с пабами и клубами. К тому же он оказывает мне небольшие услуги. Ну так что скажешь?

Хокинс остановился и сел.

— Я скажу, что ты сука, вот и все. Почему ты не сказал мне об этом раньше хотя бы для того, чтобы сэкономить мое время и силы?

— Не знаю, может, действительно я должен был это сделать. Просто я решил, что чем меньше ты знаешь, тем лучше. Так, если бы что-нибудь произошло, тебя бы это никак не затронуло.

— Ну да, конечно, — раздраженно откликнулся Хокинс.

— Послушай, никто не сможет связать тебя с этим, так что можешь не волноваться. По тут действительно может все получится, старик, — возбужденно произнес Билли. — А если это получится, мы будем грести деньги лопатой.

Хокинс задумался на мгновение, потом облокотился на стол и вытащил из пачки сигарету. Его спокойный уравновешенный голос абсолютно не соотносился с той бурей чувств, которую он ощущал.

— Знаешь, что меня действительно волнует, Билли? То, что, несмотря на все мои слова о нежелании преступать закон, на самом деле я готов к этому.

Ян Миррен вышел из палаты роддома под руку со своей женой Кэтрин и двинулся по коридору по направлению к выходу. У него выдалась удачная неделя. Нет, просто замечательная.

Их единственная дочь Сара родила им первого внука, а накануне он был официально уведомлен, что его контракт с Аптон-парком продлевается еще на два года. Естественно, он в этом даже не сомневался. Но такие вещи нельзя воспринимать как сами собой разумеющиеся, тем более что он еще никогда в жизни не получал таких легких денег. В конце концов, организация службы безопасности не требовала от него никаких усилий. Большинство нанятых им людей работало на стадионе еще задолго до его появления, так что в последнее время ему было даже незачем там появляться. В любом случае он предпочитал смотреть футбол в Хайбери. Там он был гораздо более цивилизованным.

Единственной неприятностью за последнюю неделю стала потасовка в среду. Когда глава его службы безопасности позвонил ему, чтобы сообщить о происшедшем, он даже заподозрил, не хочет ли клуб заменить его кем-то другим. Предположение было сомнительным, но он вполне мог бы обойтись и без него, особенно учитывая, что младенец был на подходе.

Однако после вчерашнего подписания контракта он мог больше не тревожиться и снова сосредоточиться на своем гольфе и новорожденной внучке. Тревоги можно было оставить остальным — за это он им и платил.

Он прошел с женой через приемный покой, и они вышли в вечерние сумерки. И тут он вдруг ощутил какую-то тревогу. И несмотря на счастливое щебетание жены, чем дальше они продвигались в глубь тускло освещенной стоянки, тем тревожнее у него становилось на душе. И тут он увидел свой «ягуар», на котором еще не отъездил и месяца. Все окна были разбиты и все шины проколоты.

Мгновение он смотрел на машину в полном ужасе, после чего обхватил рыдающую жену, всхлипывания которой заглушили шорох шин голубого «шогана», тихо выехавшего со стоянки за их спинами.