– Так Витя тоже, того, – попыталась вставить Светка, но брат отмел неорганизованные выкрики с места:

– Виктор Маслов, используя свои таланты к коммерциям, выполняет задание политической важности. Все вырученные средства пойдут на литературу и новые методы пролетарской борьбы. Кулаки – это другое. И тащат на рынки, и цены задирают, и жируют на народных бедах…

– Ну да, конечно… – пролепетала Светка.

– …подрывают народное хозяйство, – твердо закончил Санька. – Ильич учил нас, что главный враг Советской власти – это именно кулак. Вот и давайте душить эту гадину, пока руки теплые! Ура, только тихо.

Даже если кто-то что-то недопонял или идей не разделял, «урякнули» весьма дружно, потом как-то деловито и все сразу засобирались.

– Санька, с яблоками что делать?

– Пусть товарищ Маслов возьмет столько, сколько посчитает возможным, – распорядился Приходько, – остальные разбирайте, ешьте сами, а главное – делитесь с теми, у кого нет своих яблок. Так, товарищи. Поскольку эта явка может быть провалена, о дне и месте следующей сходки сообщим особо, по форме номер один позывной – сигнал общий. Расходимся малыми группами.

Наконец-то все вымелись, закрылась дверь, повернулся ключ, в коридоре стихли шаги.

* * *

Колька боялся чиркнуть спичкой: Ольгины глазища горели во тьме, как у бешеной кошки.

– Ты посмотри, какая поганка, – то ли шипела, то ли рычала она, хрустя пальцами, – подонок, мразь! Кем он себя вообразил, паскудник! То есть они за моей спиной… вот это?! А ключ, ключ откуда?!

– Оля, ты только не плачь. Ключ-то мой у него.

– Откуда?!

– Так я его тогда того… не сдал. Ну, не спросил никто, я и не сдал. Он и висел с общими ключами, в коридоре, а Санька, видать, того, подрезал.

– «Того», «на этого»! – передразнила Ольга. – Пожарский, знаешь, кто ты? Надо же думать о последствиях своих поступков!

Правда, в этот момент, видимо, совесть взяла верх над гневом, и Оля, смутившись, замолчала.

– Ладно, оба хорошо поработали, – признал Колька, вздохнув. – А теперь к основному: что делать-то будем?

Поохав в свою очередь, Оля решила:

– Пошли по домам. Голова пухнет, и вообще… лучше поспать, а завтра видно будет.

Распростились у подъезда. Оля поднималась по сумрачной лестнице, еле-еле передвигая ноги. Так не годится. Надо взять себя в руки, бессовестно распустилась.

«Ну что, собственно, произошло? Ничего еще не потеряно, ни-че-го. Все еще можно исправить, главное – успокоиться, как это… очистить голову от мыслей. Бр-р!»

Оля ужаснулась еще больше, даже головой мотнула, отгоняя призраки, порожденные угольным контуром на полу тира.

«Но – постой. Пусть враг, но мысль-то здравая! И Ленин призывал учиться у классовых врагов… или Сталин? Нет, точно Ленин. Сейчас я встану вот тут, в укромный уголок, где никого нет, и начну ни о чем не думать…»

Она так и сделала.

Зажмурилась.

Сосредоточилась.

Ничего не вышло.

«Да не могу я ни о чем не думать! Мне срочно надо… так, что мне надо. Выход! Чтобы нашелся выход! И немедленно!»

Однако выхода как-то не было. Наверное, надо было хотя бы открыть дверь и войти в квартиру.

В этот момент дверь распахнулась сама, и Оля едва успела увернуться от удара.