|
Вдруг один неожиданно умирает, оставляя часть своего богатства родному городу. Но между этим даром есть кое-что общее, не разделенное при жизни, как, например, дом, где находится галерея и в котором живет другой брат. И вот, чтобы благодарные граждане не вздумали законно отобрать половину принадлежащего по завещанию умершего городу дома, — решено при жизни свести все счеты: отдать, или, вернее, вырвать живому из себя, как клок тела… В Москве П. М. Третьякова сравнивают с несчастным королем Лиром, кто-то только будет его Корделией?»
Никакой трагедии, однако, не произошло. Бюрократическая машина работала медленно, но сама дума уже через две недели постановила: согласиться с условиями дарителя, выделять пять тысяч рублей ежегодно на новые приобретения. Даже далекие от искусства люди восприняли поступок Третьякова как событие общерусское. Для художников оно стало праздником: ведь их картины отныне — национальная собственность. 11 апреля 1893 года экстренное заседание Московского общества любителей художеств направило Павлу Михайловичу приветственное письмо: «Заслуга Ваша не забудется ни в истории национального самосознания, ни во всемирной истории искусства». Среди подписавших приветствие — Савва Иванович и Николай Иванович Мамонтовы, Бахрушины, Поленов, Серов, Неврев. Всего девяносто девять подписей. На этом же заседании было принято решение: созвать в апреле 1894 года первый имени П. М. Третьякова Съезд художников и любителей художеств. 15 августа 1893 года Городская галерея Павла и Сергея Третьяковых была открыта для посетителей. Владимир Васильевич Стасов написал пылкую статью о Третьякове, красноречивыми цифрами доказывая уникальность собрания и дарения. Вот эти цифры. В Лувре числится 2745 картин, из них французских — 1049, итальянских — 573. В Мадридской галерее Прадо — 2360 картин, картин испанских живописцев здесь чуть более 500. В Венском Бельведере — 2037 картин, но полотен австрийских художников только около 200. В Лондонской национальной галерее — 1045 картин, из них английских — 335. В Амстердамском музее — 1800 картин, в Мюнхенской старой Пинакотеке — 1433 картины, во Флоренции в галерее Уффицы — 1300 картин, итальянских — 500; в Эрмитаже — 2000 картин, русских — 75. Приводит Стасов имена знаменитых собирателей, подаривших свои коллекции Отечеству в преклонном возрасте. Бомонта было 73 года, подарил 16 картин, Вернону — 73 года — 157 картин, Лаказу — 68 лет — 275 картин, графу Кушелеву-Безбородко только 30 лет, но он знал, что дни его сочтены. Он подарил 466 картин и 29 скульптур. Павлу Михайловичу Третьякову было 50 лет, и подарил он Москве 1276 картин масляными красками, 471 рисунок, 10 скульптур, 1757 произведений отечественных художников и ваятелей. С картинами Сергея Михайловича собрание насчитывало 1841 произведение искусства. Вывод Стасова таков: по количеству национальных работ собрание Третьякова — первое в мире. По общему же количеству произведений оно сравнимо с самыми знаменитыми государственными картинными галереями. Вот что такое Третьяков, фабрикант небольшой руки, вот что такое цель в жизни. Значение Третьяковской галереи для русского искусства не ограничивается количеством и художественной значительностью произведений. Само существование Третьякова, покупающего русские картины о жизни русского государства, русского народа подвигло художников искать себя, свою Музу в родном доме, а не за тридевять земель, видеть героическое и высокотрагическое в истории своего народа, а не только в преданиях о древних евреях, древних греках, в жизни римских и византийских императоров. Поступок Третьякова воспринимался современниками именно подвигом, служением России, русскому народу. Одно дело, когда шло накопительство, когда картины стекались под крышу собственного дома, и другое дело, когда бесценное богатство было отдано на всенародное обозрение, стало вдруг всеобщим, от крестьянина до царя. |
