Лицо Командора отодвинулось чуть глубже, и рядом возникла напряженная физиономия Регины; Ивар даже улыбнулся — да она почти не умеет скрывать своих чувств!..

В следующую секунду он увидел, как остекленел взгляд красивых Регининых глаз — как у человека, нос к носу столкнувшегося с призраком. Ивар решил было, что она только теперь заметила его и Саню — но нет, взгляд ее направлен был поверх их голов.

— Здесь Командор Онов, — медленно, чеканя каждое слово, произнес отец.

— Здесь Координатор общественного согласия, — голос Регины дрогнул, пусть чуть заметно, но Ивар со злорадством отметил этот признак слабоволия.

— Здесь я, — отозвался Барракуда, и, как показалось Ивару, чуть насмешливо. Ну, недолго же тебе осталось смеяться!

Зависла тишина; слышно было, как и с той, и с другой стороны моста ворчат вентиляторы.

Некоторое время отец смотрел на Барракуду; потом перевел взгляд на лица сыновей, заглянул каждому в глаза… Ивар счастливо, виновато улыбнулся. Взгляд отца на мгновение потеплел.

Рядом что-то невнятное прошептал Саня. Отец отвел глаза.

— Здравствуй, Кай, — сказал он наконец, и приветствие это было исполнено иронии — так мог бы поздороваться судья с отловленным после долгих бегов, симпатичным, но обреченным на вечную каторгу преступником, которого в наручниках доставили наконец пред ясны очи правосудия.

— Здравствуй… Кай, — с чуть заметной запинкой повторила Регина. — Приятно видеть тебя… живым.

Старый знакомец, подумал Ивар, но на удивление у него уже не хватало сил. Старый знакомец, старый бандит, старая лиса… теперь тебе крышка.

— А уж мне как приятно, — проронил Барракуда с усмешкой. Ивар слышал, как по Ратуше пробежал шепоток.

— Надеюсь, — мягко начал Командор после паузы, — надеюсь, что этот странный телемост есть преддверие твоей… цивилизованной капитуляции?

Большеротый за спинами братьев шумно вздохнул.

— Разве мы — воюющая сторона? — очень натурально удивился Барракуда.

— А разве нет? — еще мягче поинтересовался Онов. — Признаться, меня ошеломил твой размах — целая база, Поселок, понимаешь… — он обвел глазами притихших людей за спиной Барракуды, Ивар дернулся, но отец не остановил на нем взгляда, — но право же, — и голос Командора сделался укоризненным, — не могут же эти люди не знать, что, связавшись с тобой, поставили себя вне закона… А ты, в свою очередь, разве забыл, что тебе предстоит значительный срок тюремного заключения?

Регина молчала. Губы ее то и дело подергивались — в какой-то момент Ивару стало даже жаль ее.

— Сожалею, — Барракуда развел руками, и тон его действительно выражал искреннее сожаление. — Сожалею, но, оказавшись вне одного закона, мы все подчинились другому — Закону рода, Закону права, древнему Закону тигардов. Мой, как ты выразился, размах — только начало. Мы хотим уйти и жить самостоятельно, как велит нам этот Закон; мы не угрожаем Городу, но, кажется, Город не захочет отпустить нас добром?

Регина сложила губы в улыбку:

— Остановись, Кай… Ты, кажется, всегда считал себя здравомыслящим человеком.

Командор уставился на Барракуду уже сурово:

— Достаточно. Хватит. Игра закончилась. Теперь я задаю вопросы, а вы, Коваль, отвечаете; советую быть откровенным — это, возможно, смягчит вашу участь. Итак: каким образом попали к вам мои сыновья?

— Наконец-то вы обратили на них внимание, — заметил Барракуда желчно.

— Я сказал, хватит! — голос Командора наконец-то обрел привычные железные нотки.