Американка, все еще достаточно стройная, пока не слишком связанная с существом, растущим в утробе, осмотрела соседок и испытала невольный шок. «Я ведь такая же, — подумала она. — Вот так я и буду выглядеть через несколько месяцев».

Артуро, всегда наблюдательный, заметил:

— Это пройдет, знаете ли. И вес, и объем. Обычно все скоро проходит. Я знаю, многие женщины считают мужчин просто животными, которых ничто не интересует, кроме внешности. Но это не так. Мне, например, было очень трудно оторвать взгляд от жены, когда она была беременна, и вовсе не потому, о чем вы подумали. Она тогда вся светилась. Только таким образом я могу это определить.

— Не очень-то засветишься, если тебя тошнит в семь утра. Мужчины не знакомы с подобными затруднениями.

Артуро обиженно помолчал. Дикон уже успела передать ему суть разговора с Ником, после чего Мессина и сам навел некоторые справки. То, как в Риме развивались события, его тоже угнетало.

— Нет, это не совсем так. Все это бьет по нас позже и несколько иначе, более скрытно, что ли. Кстати, я бы на вашем месте не стал волноваться насчет Фальконе. Понимаю, конечно, что говорю глупости и вы все равно будете тревожиться. Когда вернемся, я больше не позволю вам целыми днями торчать за компьютером. Или висеть на телефоне. А если станете упорствовать, просто отключу и тот и другой.

Старик помолчал.

— И вот еще что. Раз уж пришло время высказываться напрямую, должен заметить, что, по-моему, реакция Рафаэлы на эту новость была не совсем такой, какой я от нее ожидал. У них с Лео… раньше все было в порядке? Я, конечно, сую нос не в свое дело, так что вполне можете послать меня куда подальше.

«Не все у них было в порядке, совсем не все», — подумала Эмили. Лео и Рафаэла вернулись из Венеции настолько зависимыми друг от друга, что это было трудно понять и объяснить. Ему нужен был кто-то, кто ухаживал бы за ним из-за его физической слабости. Вполне понятно. Но стремление Рафаэлы исполнять эту роль — которое, Эмили была в этом совершенно убеждена, вовсе не подразумевало любви и привязанности, каковых оба не видели долгие годы, — продолжало ее сильно удивлять.

— Не знаю, Артуро, — призналась она. — Я никогда не стремилась к особо тесным отношениям с людьми, пока не познакомилась с Ником.

— А вам и нужны отношения всего с одним человеком. Но с правильным человеком, а это может оказаться затруднительно. Уж я-то знаю. Глупые старики начинают видеть вещи, которых не видели, когда были глупыми юнцами. Теперь я это хорошо понимаю. И с нетерпением жду момента, когда познакомлюсь с этим вашим Ником.

— Я уверена, что он вам понравится.

— Я тоже в этом уверен. И все же он вполне может уживаться с Лео! Не говорите, что старый инспектор до такой степени переменился. Я знаю, что это невозможно. Вот Фальконе уходит в глухую ночь, чтобы попытаться спасти молодого агента, за которого считает себя ответственным, хотя это вовсе не так. Что еще он делает? Звонит любовнице и говорит, что между ними все кончено. И каким образом это делает?

Рафаэла поведала это всем за завтраком, и ее лицо при этом было мрачно от гнева и пролитых слез. Потом Арканджело настояла на том, чтобы взять машину и ехать в Рим, в их квартиру, где и будет ждать дальнейшего развития событий.

— Лео оставляет ей сообщение! — воскликнул Артуро, широко разводя в полном недоумении руки.