— Вы двое, видимо, вели до сих пор крайне уединенное существование. Средства массовой информации — это не одни только политические союзнички в роскошных костюмах. Есть ведь еще и радикальная пресса, как насчет нее? Они ведь только такого и ждут.

Перони бросил на нее весьма надменный и снисходительный взгляд.

— Ты имеешь в виду длинноволосых индивидуумов вроде того, с которым жила в одной палатке? Значит, не понимаешь одной простой вещи: радикальная пресса ненавидит нас больше, чем кто угодно другой.

— И вовсе нет, — хитро прищурившись, возразила Тереза. — Особенно если ты являешься к ним в компании их давней приятельницы.

ГЛАВА 7

Редакция газеты размещалась в маленьком помещении на втором этаже над лавкой товаров для домашних животных на Виколо делле Гроте, в пяти минутах ходьбы от Кампо деи Фьори. Эту часть Рима ныне оккупировали сплошные экспатрианты и туристы. Поднимаясь по крутой внутренней лестнице, Коста, который несколько лет назад жил поблизости и уже тогда считал, что ему не по карману здешняя квартирная плата, пробормотал что-то насчет того, что это слишком дорогой дом для еженедельного издания, посвященного освобождению эксплуатируемых трудовых масс.

— Ты просто недооцениваешь патрицианское происхождение итальянских социалистов. — Тереза шагала через две ступеньки и с явным нетерпением предвкушала новую встречу с почти забытым прошлым. — Идея заключается в том, чтобы поднять пролетариат до своего уровня, а вовсе не опуститься самим до простонародья.

Наверху, на лестничной площадке стоял высокий сухопарый пожилой человек с вытянутым аристократическим лицом и растрепанными редеющими седыми волосами. В его костлявых руках находился поднос, полный бокалов с вином. А ведь был только одиннадцатый час утра.

— Если бы это были карабинеры, я бы их сюда, знаете ли, не пустил, — провозгласил он высоким певучим голосом, отдаленно напоминающим о принадлежности хозяина к высшим классам общества. — Я по-прежнему придерживаюсь принципов. Меня зовут Лоренцо Лотто. Да-да, я знаю, что вы подумали. Не тот ли это тип, о котором все время пишут газеты? Сынок богатеньких родителей, этих гнусных угнетателей, которые загадили своими заводами всю окружающую среду в районе Венето? Да, тот самый. Лучше бы они писали о чем-то более интересном. Человек не выбирает родителей.

Газетчик протянул гостям поднос.

— А я было подумал об известном художнике, — заметил Коста.

Маленькие как бусинки глазки хозяина осмотрели Ника с головы до ног.

— Как это необычно, Тереза! — воскликнул он. — Найти в Риме хотя бы одного полицейского офицера, у которого есть мозги! Тот Лоренцо умер нищим, малюя номера на больничных койках, чтобы прокормиться, хотя он был лучше, чем Тициан, — и как человек, и как художник. А я простой революционер, маленькое, но все же заметное колесико в машине пролетарской революции. Выпейте, ребята. Смирите интеллектуальную гордыню, иначе вам придется до конца жизни пересчитывать скрепки в квестуре.

— Немного рановато для нас, Лоренцо, — заметила Тереза.

— Вздор! Это из частных виноградников того самого гнусного семейства угнетателей. В магазинах такого не купишь. Кроме того, нужно всегда принимать внутрь алкоголь, когда встречаешься с бывшей любовницей. Это притупляет остроту чувств, а, Бог свидетель, нам обоим это необходимо.

Судмедэксперт покраснела.

— Ну и денек, — пробормотал Джанни и первым ступил в помещение редакции. — Час от часу не легче!

Сначала они, конечно, позвонили, чтобы выяснить, какие материалы сохранились в редакции с девяностых годов. Тереза питала на этот счет большие надежды.