Опасная зона осталась позади, пассажиры недоверчиво переглядывались, робко улыбались. Насторожился Швец, завертел головой. Засмеялся Григорий, подмигнул пробегающей в обратном направлении бортпроводнице. В салоне кто-то ругался. Зачем поел? Теперь все, что было на ужин, перекочевало в картонный пакет. «Ладно, не на потолок», – смеялся сосед.

Включился динамик, командир воздушного судна извинился за неудобства и предложил пассажирам приготовиться к посадке в аэропорту города-героя Минска.

«Хорошо, что не к падению», – подумал Кольцов.

В здание аэропорта пассажиры бежали под дождем. У кого имелись зонтики, судорожно их раскрывали. Предусмотрительная Настя положила мужу зонт – правда, в чемодан, а не в ручную кладь.

У стойки регистрации дорогу заступили местные товарищи.

– Майор Кольцов? – осведомился мужчина представительного вида (документы мог бы и не показывать, все понятно). – Капитан Ворович, Минское управление. Добро пожаловать на белорусскую землю. Нам поручено проследить, чтобы вы нормально добрались до Гомеля. Погода меняется, рейсы задерживают, нет смысла отправлять вас самолетом. Часовой перелет может обернуться суточным ожиданием. Не возражаете продолжить поездку на поезде? Отдельное купе, мягкий вагон. Билеты уже куплены, на перрон вас доставим. До Гомеля триста километров, за шесть часов сможете выспаться и отдохнуть. К десяти утра будете в Речице, в полдень – уже на месте.

– Вот это дело, – обрадовался Вишневский и смутился, – а то, признаться, немного потрясло…

– Хорошо, капитан, – одобрил Кольцов. – Сегодня не самые подходящие условия для воздушных перелетов.

Служебную машину подали к выходу из здания аэровокзала. Близилась полночь, пассажирский поезд отправлялся через сорок минут. Из окна «Волги» Михаил разглядывал пустые улицы республиканской столицы. Моросил плотный дождь, ретушировал картинку. Проплывали добротные многоэтажные здания, светофоры на перекрестках, мигающие желтым. Говорили, что Минск – безумно красивый город. Убедиться в этом, увы, не удалось – природа капризничала.

Пассажирский поезд покинул станцию с небольшой задержкой. Купе действительно было отдельным, никого не подселили. Мерно постукивали колеса, переливалась лунным огоньком ночная лампа. Есть не хотелось. Вишневский в шутку предложил выпить – при себе ничего, но зачем тогда нужен проводник? Идея не нашла поддержки, любители выпить из присутствующих были так себе, включая самого Вишневского.

«Подумаешь, не очень-то и хотелось». – Григорий застелил верхнюю полку, вскарабкался на нее и через минуту уже сопел.

Сон приходил постепенно, со всеми остановками. В коридоре кто-то смеялся, скрипел пол. Поезд подрагивал, стучали колеса на стыках рельсов. Свет фонарей проникал сквозь задернутые занавески, озарял дверь.

«Я так и знала, – бормотала Настя, собирая мужу чемодан, – это должно было случиться, и просто чудо, что не случилось раньше.