выдох последний

…Затем глубокий вдох, спину держим ровно, ноги на ширине плеч, лицо расслаблено.

— Как вас зовут? — спрашивает парень, держа бумажный стакан и фломастер. В телевизоре над ним тренируются женщины в лосинах — фишка заведения, круглосуточно показывают шейпинг из девяностых.

— Марина, — отвечает Ника. Парень записывает, кивает ей, мол, ждите.

В Екатеринбурге лето. Ника садится у окна, смотрит поочередно то на улицу, то на китайцев, которые заняли соседний столик и громко о чем-то говорят. Ника вспоминает пиццерию, в которой когда-то грелась на Потоке.

В алтайских новостях много писали о Роме: местный мясник убил начальника УМВД, шамана. Староалтайского бизнесмена, владельца сети аптек, расчленил на пустой съемной квартире, арендодатель — компания «Мелонг». Китаева нашли в лесу спустя несколько дней. Его обнаженное тело лежало под сосной, за указателем лыжной трассы. Опознали по золотому зубу — лицо было обглодано каким-то зверем. Делами заинтересовались на федеральном уровне — убийствами шамана, бизнесменов и начальника полиции, конечно. Про девушек-самоубийц никто не говорил.

Когда Ника звонила маме в последний раз — правда последний, потом сменила номер, — мама сказала, что на похороны Китаева пришло полгорода. Великий человек, спаситель, пришлось хоронить в закрытом гробу, ну как же так, Ника, что это за звери. Спрашивала, не выходил ли на связь Рома — он очень опасен, его так и не поймали, бежал из города. А мать его пропала, наверное, с собой ее забрал. Готовился, ты понимаешь? Втирался к нам в доверие, какой же кошмар! Как же так можно! Ника, возвращайся, ты мне так нужна.

Мама, уезжай из Староалтайска, ответила ей Ника.

Но мама уезжать не собиралась. Она будто вросла в Староалтайск, не могла проститься с городом, в котором стала королевой дважды.

В кафе заходит женщина, с ней девочка лет двенадцати, обе над чем-то смеются. Они кажутся знакомыми — мать и дочь из «приюта», вдруг понимает Ника и улыбается.

— Я молодец, — тихо говорит она.

Она надеется, что мама с дочкой ей не чудятся.

Голова не болела с февраля. Ника даже завела знакомых в парке на Плотинке, они выгуливают собак, Ника выгуливает себя. Правда, ей все время кажется, что новые знакомые за ней следят. Поэтому она сближаться не торопится.

В шейпинге перерыв, по телевизору реклама: папа может, гремит оттуда. Никин телефон жужжит.

— Привет, — говорит Рома, когда она отвечает на звонок.

— Откуда у тебя мой номер?

— Мир не без добрых людей, — отвечает Рома. На фоне проезжают машины, свистит ветер. Похоже, Рома где-то на трассе.

— Понятно. Смотрю, ты стал звездой, — говорит Ника.

— Хорош, ну ты же знаешь, что я этого не делал.

— Да?

— Ну ты правда думаешь, что это я?

— Я в принципе не думаю. От думанья стареют. Чего бежал, раз не виноват?

— Никто не будет разбираться. Закроют, и все. Это дружочек твой, ему скажи спасибо. Я только ему звонил тогда.

Краем глаза Ника замечает, что за ее стол сели. Она поднимает голову, встречается взглядом со Светой.

— Тебе приходили еще письма? — спрашивает Рома.

— Какие-то приходили.

— И что в них?

— Ничего особенного. Спам.

Ника разводит руками в ответ на укоризненный Светин взгляд. Мол, от меня-то ты чего хочешь?

— Я никого не убивал. У меня много доказательств, — говорит ей Рома. — Я забрал ноутбук Китаева, там до хрена всего.