Прасковья Андреевна конечно же поверила князю. И как было не поверить, получая такие письма и иные подтверждения любви, но тут же была обманута.

Весь 1789 год был переполнен амурными утехами и беспрерывными победами князя Таврического над прелестнейшими дамами России, Польши, Молдавии, актрисами из разных европейских стран, приезжавшими в ставку Светлейшего в Яссы часто не без определенного умысла.

Потемкин занимал в Яссах самый большой и роскошный дворец князей Кантакузинов — знатнейшего рода в Молдавии и Валахии. Здесь трижды в неделю происходили роскошнейшие балы и празднества.

Весной 1789 года армия Румянцева была передана князю Н. В. Репнину, а затем слита с армией Потемкина. Разумеется, главнокомандующим был назначен Потемкин. Он поставил своей целью овладеть Бендерами и почти все войска, не торопясь, двинул к стенам этой крепости.

Крепость сдалась, как только русские войска окружили ее. В Петербург Потемкиным был послан брат фаворита Валериан Зубов с радостным извещением о победе.

Четырнадцатого ноября 1789 года он примчался в столицу, и Екатерина пожаловала гонца чином полковника и званием флигель-адъютанта. Сверх того было подарено ему 10 000 рублей, золотая табакерка с вензелем и перстень с алмазом. 29 марта 1790 года Валериан с рекомендательным письмом императрицы к главнокомандующему уехал из Петербурга и в середине апреля попал в привычную обстановку.

И дворец был тот же, и люди те же, только «предмет» страсти Григория Александровича в очередной раз переменился. Теперь это была двадцатитрехлетняя гречанка совершенно сказочной красоты, смотреть на которую собирались толпы народа и в Варшаве, и в Париже. Это была знаменитая София Витт, жена польского генерала Иосифа Витта, впоследствии графиня Потоцкая-Щенсны.

София, в девичестве Клявона, родилась в Константинополе, где была не то прачкой, не то невольницей. Ее купил польский посол в Турции Боскап Ляскоронский и перепродал Витту, бывшему тогда майором. А. М. Тургенев писал о мадам Витт, что Потемкин «куртизанил с племянницами своими и урожденною гречанкою, бывшею прачкою в Константинополе, потом польской службы генерала Витта женою, потом купленною у Витта в жены себе графом Потоцким и, наконец, видевшею у ног своих обожателями своими: императора Иосифа, короля прусского, наследника Фредерика II, Вержена — первого министра во Франции в царствование короля-кузнеца Людовика XVI, шведского короля Густава; будучи в преклонных летах, графиня София Потоцкая была предметом даже Александра Павловича».

Историк-профессор А. Г. Брикнер утверждал, что в начале 90-х годов у нее от Потемкина родилась дочь.

После мадам Витт настала очередь не менее очаровательной, но еще более молодой княжны Долгоруковой.

В день ее именин Потемкин, устроив праздник, посадил княжну рядом с собой и велел подать к десерту хрустальные чаши, наполненные бриллиантами. Из этих чаш каждая дама могла зачерпнуть для себя ложку бриллиантов. Когда именинница удивилась такой роскоши, Потемкин ответил ей: «Ведь я праздную ваши именины, чему же вы удивляетесь?»

Когда оказалось, что у княжны нет подходящих бальных туфелек, которые она обычно выписывала из Парижа, Потемкин послал нарочного во Францию, и тот, загоняя лошадей, скакал дни и ночи и все-таки доставил башмачки в срок. (Дело было в том, что туфельки княжны уже вышли из моды, а ей нужны были моднейшие.)

В те вечера, когда балов у Потемкина не было, в интимных покоях Светлейшего появлялись все новые соискательницы его ласк и бриллиантов.

Пресытившись любовью, пирами, лестью и легкими победами, он сделался раздражительным сверх всякой меры, пребывал в беспрерывной меланхолии и ни в чем не находил покоя, пока наконец не уехал в Петербург.