– Бытовой террорист... Подрывает устои нашего общества... Мочит всех подряд, почем зря...

– У вас, наверное, пистолет подмышкой? – поинтересовался мужчина, внимательно рассматривая упомянутое им место.

– Конечно, Шерлок Холмс. И не один, а целый ящик. Ну ладно, мне пора...

Бельмондо встал, каменея лицом. Увидев, что собеседник расстроился перспективе остаться одному, решил попрощаться:

– Рад был познакомиться, верный друг пограничников... Да, убедительно вас прошу никому не рассказывать о нашей встрече. А то остаток своих дней проведете в Тамбове. Прощайте.

* * *

Окаменело лицо Бориса по простой причине: он увидел свою жертву – представительного сухощавого человека с едва намечающимся животиком. Он двигался в сторону Нескучного сада по противоположной стороне аллеи. Рядом с ним вышагивала остроглазая девочка лет шести, старавшаяся выглядеть взрослой. В двух метрах позади них шел охранник в джинсах и ковбойке, за ним еще двое в серых одинаковых костюмах.

Молниеносно оценив ситуацию, Бельмондо глупо заулыбался, пристроился сзади к двум замыкавшим шествие охранникам и когда те уставились в подозрительного типа, спьяна резко изменившего направление своего движения, начал стрелять из своего "Хехлера и Коха"Р7М13. Первые две пули вошли в затылок Константина Ивановича Реброва, остальные пять навсегда бросили охранников на посыпанную крупным песком землю. А Бельмондо, выбросив пистолет, растворился в толпе. Через пять минут он уже сидел в пальмовой роще перед блистающим голубым бассейном и пил в меру холодный "Хольстен". Стефанию, после того, как она сообщила, что Бельмондо прошел дистанцию с распрекрасным результатом и у него есть время отдохнуть, он отослал туда же, куда Гавриил Архангельский обычно отсылал Магометову гору.

Да, герои не церемонятся с женщинами.

А девочка Катя в это время стояла на коленях над телом отца. Руки у нее были красны от крови. И детским своим умом она понимала, что больше у нее ничего не будет.

Глава шестая

Космическая торпеда

1. Жизнь прекрасна. – Министерство предупреждает. – Господа, сливайте воду...

Очнувшись от смертного сна, Баламут почувствовал, что стиснут в весьма тесном сосуде, по форме схожим с пивной бочкой. На ум ему поочередно пришли древнегреческий Диоген, отечественный царь Салтан со своей мамашей и апельсины, которые надо слать в бочках члену профсоюза Корейко. Когда Николай вспоминал Аксенова с его "Затоваренной бочкотарой", крышка бочки шумно съехала в сторону, и в нимбе яркого света он узрел... свое лицо – сосредоточенное и (что ж тут скрывать?) чуть туповатое.

– Вылазь, давай. Разлегся, фон-баран... – сказало лицо перед тем, как скрыться из видимости.

Высунувшись из сосуда, по форме схожего с пивной бочкой, Баламут увидел перед собой опять таки своего двойника (сосредоточенного, туповатого и совершенно голого), потом – безголового Трахтенна, валявшегося на полу в истоптанном пятне загустевшей крови. Этой информации ему хватило, чтобы сообразить, что сам он по пояс находится в бытовом генераторе.

...Когда бытовой генератор, заряженный укомплектованным Трахтенном (голова его нашлась в одном из проходов между ящиками ПВВВ) деловито заработал, Баламут был в прекрасном расположении духа. А когда он находился в прекрасном расположении духа, его потянуло покурить. Увидев на одном из ящиков полупустую пачку "Памира", он направился к ней, но взять не успел – сигареты перехватил двойник.

– Ты что, братан? Тебе "Памира" рублевого жалко? – удивленно спросил Николай.

– Не жалко! – ответил двойник. – Просто хочу показать, как курить надо.