Зейн Горт вел коптер в зоне частного движения на высоте семисот футов. Встречный ветер хлестал Гаспара по лицу, и он старательно натягивал капюшон на лоб. Искоса, незаметно Гаспар рассматривал своего металлического друга.

На голове у Зейна возвышался странный тускло‑черный цилиндр фута в два высотой. Зейн заметил взгляд Гаспара и крикнул, перекрывая гудение моторов:

– Это мой радиолокатор! Я предвидел возможность похищений и несколько дней назад снабдил мини‑сигнализаторами весь персонал Детской и «Рокет‑Хауса». У тебя сигнализатор в часах. Не трудись, я его уже выключил. У Флаксмена – в бандаже, у Каллингема – в карманной аптечке, и так далее. Полпинте я тоже встроил сигнализатор, благодарение святым Жюлю и Герберту! Беда в том, что я не предвидел множественного похищения и не стал разнообразить сигналы. Придется вылавливать их по очереди, каждый раз выбирая самый сильный сигнал. Ага, ужо!

Гаспар едва успел уцепиться за сиденье, когда коптер сделал крутой вираж и с бешеной скоростью понесся вниз, к грязному, облупленному старинному небоскребу. На его плоской крыше стояло несколько пустых коптеров; за ними поднималась двухэтажная жилая надстройка.

– Мансарда во вкусе Гомера Дос‑Пассоса! – прокричал Гаспар. – А вон тот фиолетовый с серебром коптер – в точности коптер Элоизы Ибсен!

– Десять против одного, что это Каллингем, – согласился Зейн. – Я бы пролетел мимо, по необходимо точно удостовериться, что это не Полпинты.

Коптер опустился на крышу.

– Сигнал действительно доносится из надстройки! – воскликнул Зейн, выпрыгивая из машины.

Тут дверь надстройки распахнулась, и оттуда вышел Гомер Дос‑Пассос в спортивных брюках, спортивном бумажном свитере, с длинным плащом через плечо, таща два огромных чемодана. Его губы обиженно кривились.

– Опять ты! – воскликнул он, увидев Зейна с Гаспаром, и остановился, по не опустил чемоданы. – Ничтожество Гаспар и его жестяной братец! Да будет тебе известно, Гаспар, что ты мне противен и я отделал бы тебя невзирая на это чучело, однако воздержусь, чтобы не доставлять ей удовольствия. Когда подруга писателя броваст его ради похищенного издателя, утверждая, что это чисто деловой ход, тогда Гомер Дос‑Пассос говорит: хватит! Да, господа! Идите к ней и скажите ей, что я нанимаюсь в упаковщики хлореллы. Да, господа, это более благородный труд, чем литература! А теперь – прощайте!

И, вперив отрешенный взгляд в пространство, бывший писатель величественно направился к бело‑голубому коптеру.

А Зейн и Гаспар скользнули в распахнутую дверь и оказались в холле, куда выходило сразу шесть дверей. На каждой большими позолоченными буквами было написано: «Массажная», «Лечебная», «Трофейная», «Столовая», «Туалетная»и «Опиумная». Все двери были закрыты. Зейн задумчиво переводил взгляд с одной на другую. Потом он шагнул к двери с надписью «Опиумная»и постучал.

– Мистер Каллингем! – громко сказал он. – Имейте в виду, что мы вас спасли.

Секунды две‑три за дверью царило молчание, а потом там раздался смех – низкий женский и высокий мужской, Когда они кончили хохотать, Элоиза крикнула:

– Не беспокойтесь, ребята! Послезавтра он будет в конторе, даже если мне придется послать его туда в гробу с дырочками и надписью «Не кантовать!»

– Мистер Каллингем, – сказал Зейн, – в своей карманной аптечке вы найдете мини‑сигнализатор, – пожалуйста, выключите его!

Они вышли на крышу, и Зейн повернулся к Гаспару:

– Ты умеешь управлять коптером?

– Да, но…

– Отлично.