– Но что касается гравитатора и металлососа, – продолжил Мередит, – эта техника остается на Астре. Это решено. Или у вас есть возражения?

– Ни в коем случае, – отозвался Перес, – Более того, на вашем месте я бы на этом не остановился. Мне кажется, нам даже не следует копаться в этих механизмах. К чему вдаваться в детали? Любая ценная информация – находка для шпиона. Нам нельзя разбазаривать секреты Астры.

– Полагаю, докторам Хафнеру и Николсу такая философия вряд ли придется по душе, – предположил Мередит. – Нашим ученым не понравится иметь дело с машинами, которые работают, подчиняясь законам черной магии.

Внутреннее чутье подсказало Хафнеру, что уклон дороги изменился.

– Мы едем по ровному месту, – заявил он, радуясь поводу прекратить разговор. – Мне кажется, я вижу перекресток.

– Вы правы, – подтвердил Мередит, взглянув на приборный щиток. – Мы проехали уже шесть километров, так что сейчас, по идее, должны находиться на глубине двухсот метров. Гм… Странно, почему же приборы рушрайков не засекли этого места? Мне говорили, что радиус их действия равен пятистам метрам.

– Может быть, тоннель сделан из того же материала, что и кабель, – предположил Барнер. – Вспомните, ни один детектор на него не реагирует.

– Не годится, – сказал Хафнер. – Металл, из которого сделан кабель, очень прочен и совершенен по структуре, но действующая здесь электроника рассчитана на обычные металлы.

– Почему? – спросил Перес.

– Для всех видов электроники нужны обычные проводники и полупроводники, – сказал ему Хафнер. – А металл кабеля ведет себя то как сверхпроводник, то вовсе не проводит ток. Скорее всего, каким-то образом электронику защищают эти стены.

Теперь они подъехали к перекрестку, и Николс по приказу Мередита остановил машину.

– Видите что-нибудь интересное справа или слева? – спросил полковник, оглядываясь по сторонам.

– Похоже, оба коридора ведут в тупик, но с одной стороны он заканчивается большой дверью, – доложил Барнер.

Хафнер вытянул шею, чтобы выглянуть из-за плеча Переса. Так и есть… И вдруг до него дошло: он догадался, что они могут найти за этой дверью.

– Давайте посмотрим, – предложил он. Мередит удивленно посмотрел на него, но не стал возражать.

– Давайте, раз уж вам так хочется. Майор, контакт с внешним миром поддерживается?

– Слышимость становится все хуже и хуже, но пока мы еще можем связаться с ними.

– Предупредите их, что теперь мы будем ездить по разным коридорам и связь будет иногда прерываться. Ладно, Николс, везите нас к тому входу.

Догадка Хафнера оказалась правильной. За дверью был другой коридор, параллельный въездному тоннелю и в четыре раза превосходящий его по размерам. По всей его длине протянулся, уходя в бесконечность, приподнятый над полом гигантский соленоид.

– Ускоритель частиц? – прошептал Николс, глядя на чудовищную спираль.

– Кто знает? – пожал плечами Хафнер. – Наверняка мы знаем только одно: эта махина здорово расправляется с плазмой репульсаров.

Мередит пробурчал что-то невразумительное, очевидно, он не усматривал связи между этими явлениями.

– То есть вы хотите сказать, что флайеры ломаются, попадая в зону воздействия этой спирали?

– Или под влиянием вон той техники, которая кое-где прицеплена к соленоиду, – сказал Хафнер.