Как и порешил Сюркуф, едва у сестер появился попечитель, они перешли с «Призрака» на «Штандарт». Обе согласились с удовольствием: оставленные без родительской опеки, они не представляли, каким образом попасть в Рангун, где на реке Пегу стояло их поместье. Ни одна из них не знала Индии. Элен, старшая, встретила в Лондоне английского офицера из индийской армии, расквартированной в Калькутте. Перед отплытием они обручились, свадьба Элен де Сент-Эрмин и сэра Джеймса Эспли должна была состояться в Индии. Жанна с отцом собирались жить в поместье до тех пор, пока младшая сестра не выйдет замуж. Тогда, если молодые семьи захотели бы жить вместе с отцом, он должен был выбрать: останется ли он в одной из них или будет попеременно жить по полгода то в одной, то в другой. Дом в Рангуне они сохранили бы или продали в зависимости от обстоятельств.

Семейный план рухнул со смертью виконта де Сент-Эрмина. Необходимо было составить новый, но, сокрушенные случившимся несчастьем, сестры не могли ни на что решиться. Большим счастьем и удачей было для них обрести в отчаянии, когда отец оставил их, молодого человека, который по-братски опекал их. Благодаря прекрасной погоде, которая стойко сопровождала переход маленького флота от Рио-де-Жанейро к мысу Доброй Надежды, пересечение океана и путешествие с одного края света на другой превратилось для сестер в легкую прогулку. Мало-помалу нежная близость воцарилась между тремя молодыми людьми, к большой радости Элен, которую Рене очаровал, и она надеялась, что если она сама воссоединится с мужем, то и ее младшенькая не долго останется одинокой.

Обе сестры играли на фортепиано, но со смерти отца ни одна не прикоснулась к клавишам. Частенько они слышали недурное пение матросов, и песни вольно уносились с корабля, который под крылом пассатов, казалось, в полном одиночестве бороздил океан.

Как-то раз, в прекрасную ночь, одну из тех, что Шатобриан называл не тьмой, но лишь отсутствием дня, молодой и сильный голос донес с полуюта трогательную бретонскую песню. С первых нот Элен положила ладонь на руку Рене, призывая к тишине: то была история молодой девушки, спасшей во времена террора хозяина деревни. Провожая его на борт английского судна, она не ответила на оклик часового: «Кто идет!», была застрелена и умерла на руках возлюбленного. Когда грустная народная песня закончилась, девушки со слезами на глазах умоляли Рене найти певца и разузнать слова и мелодию. Но молодой человек сказал, что это лишнее, потому что он как будто знает слова, а что касается музыки, здесь, чтобы оживить память, нужны только фортепиано, чистый лист бумаги и перо. Они вернулись в комнату Элен. Рене задумался, опустил голову на руки, собираясь с мыслями, и принялся записывать мелодию, нота за нотой, заполняя страницу от края до края. Затем молодой человек поставил лист на пюпитр и начал голосом, более мягким и выразительным, чем у певца-матроса, печальный диалог, пленительно звучащий.

Повторяя последний куплет, Рене вложил столько чувства в слова «Я его люблю! Я его люблю! Я люблю вопреки всему!», что слушательницы уверились, что в словах бесхитростной песни выразилась его собственная история, и его меланхолия вызвана смертью возлюбленной или вечной разлукой с ней. Голос певца отзывался эхом в юных сердцах и затрагивал самые чувствительные струны их душ, заставляя сердца печально биться в унисон.

Склянки пробили два пополуночи, когда Рене вернулся к себе.

LIX

ОСТРОВ ФРАНЦИИ

Под превосходным ветром корабли делали двенадцать-тринадцать миль в час и за день обогнули мыс Доброй Надежды. На траверсе мыса Игла маленькую флотилию подхватил порыв западного ветра, который повлек корабли прочь от земли. Они взяли курс на остров Франции, и в течение дня свели знакомство со Снежным пиком.