Ужин то принесут? Тоже неизвестно.

Девчонок жалко. Наверняка припечатало бревном так, что мало не показалось. Но лекарь должна вылечить. Как минимум, так сказала конвоир.

Мысли бродили по кругу. Тело затекло. Скованная в движении, я пыталась хоть немного размяться: пошевелить лопатками, плечами, бёдрами, шеей. Но липкое от пота тело вкупе с тяжёлыми кандалами сводило все мои старания на нет.

Незаметно для себя, погрузившись в безрадостные мысли, я задремала. Как и всегда в таких случаях, сон не принёс мне спокойствия. На этот раз смешалось всё: Марианна и Вилла, Солая и Курт, в какую то туманную беседу затесался даже Юнг. Сумбур был таким диким, что даже в дрёме я не знала, как реагировать на происходящее. Отупение и непонимание сводили с ума, хотелось убежать, но ноги становились ватными и непослушными, закричать тоже не получалось: будто кто то заблаговременно вырезал у меня в горле голосовые связки. Мерзотнейший сон, липкие, тяжёлые ощущения. В миг пробуждения я подпрыгнула, громко зазвенев металлическими цепями, причинив себе невыносимую боль от сковавших конечности, безжалостно обездвиживших тело кандалов.

Может быть, попытаться умыться? Только чем?

Повернув голову, я увидела, что на полочке двери стоит поднос с неизменным пузатым сосудом и миской амёбоподобной каши. Ужин, значит, я проспала. А что ночью то делать?

Хорошо, что эти идиоты на хвост умудрились ничего не присобачить. Мне стоило неимоверных усилий повернуться к двери и, балансируя, максимально к ней приблизиться. Хвост поддел ручку кувшина, а правая рука успела подхватить емкость. В гробовой тишине немного воды, пролившейся на пол, показалось слишком громким шумом. Держа кувшин на уровне груди, я размышляла, как быть. Выпить не получится, хотя жажда и сухость во рту давали о себе знать.

Я медленно начала изгибаться назад, приоткрыв рот, рывками дёргая локтями. Кое что попадало на лицо, ещё меньше – смачивало пересохшее горло. Вконец измучившись, я шлепком завалилась на спину, получив из остатков воды хороший глоток и неприятное ощущение мокрой субстанции на лице. В блаженстве, ощущая лопатками прохладный в отличие от стен пол, я смаковала каждую порцию, которую глотала. Картина, конечно, была так себе: скрученная магичка, обладающая артефактом Древних, лежащая в луже. М да.

За дверью послышался знакомый смех, и я навострила ушки.

– Глупая, глупая кошка. Даже воды попить нормально не может.

Глава 15. Ван

Одна только мысль, что я остался в совершенно неизвестном и опасном мире, заставила сильно напрячься. Но ничего другого, кроме как идти вперёд, вспоминая примерный маршрут, что озвучила крылатая, не оставалось. И я двинулся по каменистой тропе, уводящей вниз вдоль скалы.

Удивительная тишина, за исключением шума реки, играла не нервах. Я вздрагивал при каждом звуке камушков, попадавшихся под ноги, а когда те падали вниз, так и вовсе становился в боевую стойку, ведь они создавали шорох, словно кто то крался из кустов. Лишь спустя минут пять привык к этому, благодаря чему шёл увереннее. Как же плохо, что я знал не одно поистине мощное заклинание, но создать источник света не мог, потому что, копаясь в памяти, ничего не вспомнил.

Через минут десять за спиной раздался шум, будто кто то бежал. Я мгновенно обернулся и увидел приближающийся ко мне свет, очень похожий на тот шарик, что создавала Арнати. Долго не думая, пустил залп огня в ту сторону, но ярко оранжевый клубок ударился о чей то магический щит и погас.

– Это я! – послышался голос крылатой.