3

Это началось еще в декабре девяносто первого года. Малик тогда не был Черным Маликом, он был вообще никаким, в том смысле, что большой известности не имел даже в мире уголовном, где в то время крутился.

Но Малик хотел все изменить, тем более что времена были подходящие – и в Грозном, и в Москве события закручивались так, что энергичному молодому парню, способному сделать грязную работу, можно было подняться быстро и высоко. Малик хотел подняться.

Для этого нужен был человек наверху, который бы протянул Малику руку и помог взобраться выше. Малик знал такого человека – это был его дальний родственник, который еще в советское время обосновался в Москве, вел там большие коммерческие дела, но и связей с родиной не терял. Малик называл его «дядя», хотя это и было многократным преувеличением их родственной близости.

«Дядя» позвал Малика перед Новым годом, расцеловал, расспросил про родственников, а потом перешел к делу:

– Есть человек, – сказал «дядя», поправляя лацканы нового красного пиджака. – Я ему очень сильно обязан. Очень важный человек. Ему нужен парень, чтобы сделать одну тонкую работу.

Сказав это, «дядя» испытующе посмотрел на Малика, и тот немедленно ответил, что готов исполнить все, что понадобится. Про себя Малик думал о другом – если это действительно важный человек, важнее «дяди», тогда имеет смысл проситься к нему на постоянную работу. Поскольку «дядя» считал, что родственные связи подразумевают бесплатный труд младшего родственника в интересах старшего.

И Малик отправился на встречу с большим человеком. Он спросил у «дяди», как зовут большого человека, но «дядя» развел руками, что‑то пробормотал себе под нос и выдал итог:

– Я не знаю, как его зовут... И тебе тоже не надо знать, просто зайдешь, поздороваешься, тебе скажут, что делать. Зачем какие‑то имена? Вообще‑то я слышал, что прозвище у него – Химик. Но я его так сам не называю, и ты тоже так не делай.

– Что, обидится? – засмеялся Малик. «Дядя» как‑то странно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Большой человек ждал Малика в Питере, в огромной, пустой и холодной квартире. То есть она была не совсем пустой, потому что в ней был хотя бы сам Химик, кресло, в котором он сидел, и несколько бесшумно передвигавшихся охранников. Но все же, учитывая имевшееся здесь пустое пространство, квартира выглядела темной и негостеприимной пустыней.

Охранники довели Малика до порога комнаты и остановили. В комнате было темно, и темнота спросила:

– Это тебя прислали для деликатного дела?

– Да, – сказал Малик.

– Ты из какого села? – спросила темнота, и Малик, несколько удивленный, ответил.

– Женат?

– Нет, не же...

– И правильно, – сказала темнота. – А если все‑таки женишься, не оставляй жену дома. Увези куда‑нибудь в Россию или еще куда подальше...

Малик был настолько удивлен таким поворотом дела, что ничего не мог сказать в ответ, и темнота отнеслась к этому благосклонно.

– А ты молодец, – сказал Химик. – Не задаешь вопросов. Терпеть не могу, когда задают вопросы. Значит, такое дело...

В этот миг Малику показалось, будто одновременно с голосом Химика он слышит еще и приглушенный шепот. Словно в темноте скрывались двое. Или больше.

Малик предпочел сконцентрироваться на словах Химика, а не на этих предположениях.

Странного в этой квартире было и так выше крыши.

4

– Тебе нужно будет кое‑куда съездить, – сказал Химик и отчетливо произнес адрес.