Вокруг меня расстилались великолепные пейзажи Хайленда: облака плыли по синему вечернему небу, горные вершины перекликались друг с другом, на горизонте серебряной полоской сверкала Атлантика. Голая скала под моими ногами постепенно сменилась коричневой болотистой почвой, вновь появились кусты вереска.

Я присел на пригорок и протянул к солнцу озябшие руки. Внезапно взгляд мой упал на ботинки. И при виде того, во что превратилась моя старая верная обувь, знававшая в свое время Пикадилли и Бонд-стрит, я громко расхохотался!

«О, так вы поднимались на Бен?»

Мы сидели у огня и вели неспешную дружескую беседу. Упрямые хайлендские языки, прежде надежно запертые на замок, развязались. Люди наперебой говорили о том странном и удивительном, что видели «на Бене». Один рассказал о незабываемом рассвете над Шотландией; другой вспомнил великолепный закат, когда солнце, словно огромный раскаленный шар, опускалось за горную гряду. Третий нарисовал перед нами чудесную картину бесчисленных хайлендских пиков, которые на сотни миль протянулись в белом безмолвии облаков.

Я тоже внес свою лепту в этот увлекательный разговор. Рассказал о горных вершинах Швейцарии, на которые мне доводилось подниматься; о неповторимых видах, открывавшихся с Ливанских холмов в Египте и с вершины Орес в Северной Африке. И ничего из того, что я видел, не могло сравниться по своему великолепию с этим нагромождением голубых холмов, величественных повелителей Шотландии, которые тянутся на многие мили, сверкая заснеженными вершинами на ярком осеннем солнце.

7

В Форт-Уильяме есть маленький музей Западного Хайленда, где среди прочих реликвий сорок пятого года хранится засекреченный портрет принца Чарли.

Этот экспонат, как никакой другой, воскрешает в памяти все угрозы и опасности якобитского движения. Портрет, представляющий собой антикварную редкость, скорее всего, был написан для тех, кто с риском для жизни поднимал тосты за «короля, который за морем».

Он выглядит как обычная доска, в центральной части которой намалеван цветной полукруг. Больше всего это напоминает палитру небрежного художника, сплошь заляпанную красками. Вы можете до скончания веков вглядываться в невообразимую мешанину беспорядочных мазков, голубых и красных точек, коричневых и зеленых спиралей, но так и не распознать зашифрованного изображения. Однако обратите внимание на маленький белый кружок размером с основание чайной чашки, который располагается на некотором расстоянии от цветного полукруга. Если поместить туда металлический цилиндр примерно шести дюймов в высоту, то на его изогнутой блестящей поверхности, в которой отражается безумный хаос красок, проявляется прелестный миниатюрный портрет принца Чарльза Эдуарда. Принц изображен в каштановом парике и богато вышитом атласном сюртуке. На груди у него красуется лента с орденом Святого Андрея. Это удивительная маленькая картина. Попробуйте отойти на несколько шагов влево или вправо, и изображение исчезнет. Но если стоять прямо перед картиной и смотреть на нее сверху вниз — как это обычно делает человек, намеревающийся поднять тост за чье-то здоровье, — то вы явственно видите портрет «принца Уэльского, регента Шотландии, Англии, Франции и Ирландии, а также всех принадлежащих им территорий!»

Я почти не сомневаюсь, что эта уникальная реликвия долго пылилась на прилавке какой-нибудь антикварной лавки и была приобретена музеем за несколько шиллингов. Большая удача, что за долгие годы металлический цилиндр не затерялся, остался лежать в комплекте с портретом. В противном случае нам так бы и не удалось разгадать тайну этого заляпанного красками куска дерева.