И — обратным порядком: подскок «вертушкой» — военный борт — аэропорт Чкаловск — Лубянская площадь — лифт на третий этаж.

На все про все — пять часов с небольшим хвостиком.

Если, конечно, оставить за скобками многонедельную подготовку его людей, которые роют носом землю на месте.

И все — и будьте любезны — известный чеченский полевой командир Абдулла Магомаев сидит в Москве, на Лубянке, в его кабинете, сам не понимая, где он находится и как там оказался!

Но это все возможно лишь пока — пока стараниями Ходока и командированных в Чечню его ребят можно отслеживать местонахождение объекта.

А что будет завтра — неизвестно!

Так что тут лучше поторопиться!

Генерал вышел на начальство с очередным рапортом.

И получил по носу. Получив отказ!

Его ушедший по команде рапорт, побродив по этажам Лубянки, вернулся назад с облеченной в нейтрально-обтекаемую форму резолюцией:

«Считаю несвоевременным».

И роспись в пол-листа.

По форме — вежливая отписка.

По сути — категорический отказ. Если не сказать — отлуп!

А на словах генералу просили передать, что с чекистскими замашками пора завязывать, что мы живем в правовом, демократическом государстве, где преступников может приговаривать или миловать только суд!

Вот так!

Генерал попробовал сунуться к вышестоящему начальнику, но тот лишь развел руками.

— А что я могу сделать, это не мое решение! Это их решение, — и многозначительно поглазел на потолок. — Моя бы воля — я бы их всех до одного перемочил.

Возможно, предложение генерала шло вразрез с линией… чуть не ляпнул — «партии». Хотя, по большому счету, — в чем разница? Партии, кланы, группировки, шайки-лейки — как их ни назови — могут быть разными, но линия у них у всех все равно одна — под Хозяина. Раньше, еще при генерале Ермолове, была установка жечь аулы и вырезать всех без разбора. Жгли и резали. Потом — переселять чеченцев в степи Казахстана. Переселили. Потом — оттуда возвращать. Вернули. Потом — «мочить в сортире». Попытались. Теперь, не исключено, их из этих сортиров придется извлечь, отмыть и дружить домами.

Так что, возможно, генерал дал маху, состряпав свой план под ту еще, которая вышла из моды, установку. Заявился, старый дурак, на придворный бал черным вороном, в то время как все остальные вырядились под голубей мира.

Ладно — проехали…

Наверное, утешить генерала могло то обстоятельство, что отказали не ему одному. Отказали в том числе Тромбону! О котором генерал не знал, но которого очень хорошо знал под именем Аслана Салаева — подручного Абдуллы Магомаева.

Тромбона с его предложениями просто проигнорировали!

Не пожелало командование наносить по базе боевиков массированный ракетно-бомбовый удар. Как, впрочем, точечный — тоже. Что было непонятно — потому что как раз бы теперь, пока террористы собрались все вместе, их и прихлопнуть! Всех и разом! И можно, с чувством выполненного долга, убираться домой…

Но, как видно, на этот счет у командования были какие-то свои соображения. Какие — Тромбон понять не мог, как ни пытался. Но приказы командования не обсуждал и даже не подвергал сомнению, а исполнял, потому что был военным. Не все то, что представляется единственно верным из окопа, так же видится из штабного НП. Командиры, они сидят выше, и поэтому обзор у них больше.

Возможно, они отказали ему из-за него. Сохранили жизнь всем террористам, единственно для того, чтобы не подставить его. Чтобы сохранить для каких-то будущих дел.