И то, что она себя убеждала, было серьезным просчетом людей, пославших ее сюда! Ведь убеждает себя только тот, кто сомневается, а в таких делах места сомнениям быть не должно!

Автобус стал тормозить.

Фатима нащупала кнопку…

Теперь достаточно было надавить на нее пальцем, чтобы медные пластинки, соприкоснувшись, замкнули цепь и ток мгновенно добежал по коротким проводам до утопленных в пластите электровзрывателей…

В последнее перед смертью мгновение Фатима вспомнила свою нескладную жизнь.

Аул, в котором она ничего, кроме работы, не видела.

Жениха, которому приглянулась она и который приглянулся ей, но за которого не пришлось выйти замуж, потому что он погиб в самом начале войны. Как и почти все, которые могли взять ее замуж, женихи.

Ее мужем стал русский, который был, наверное, даже лучше чеченцев, потому что жалел ее, но все равно был другим. От него она понесла ребенка — сына. Но сын умер, не родившись, когда в ее дом попала ракета, пущенная с русского вертолета. А потом погиб ее муж, и ей пришлось перейти жить в дом к родственнику, который заставлял ее с утра до вечера работать, а ночами затаскивал в кровать…

Так стоит ли жалеть такую, в которой не было почти ничего хорошего, жизнь?.. В чем, конечно, виноваты русские, убившие ее отца и братьев, всех ее женихов, ее мужа и сына… Теперь она может отомстить им. Отомстит им!..

Автобус подъехал к остановке.

И должен был подъехать, потому что так советовали ей инструкторы. Взрыв на остановке еще более умножал жертвы за счет тех, кто находился там в ожидании автобуса. Их должны были посечь осколки разлетевшегося стекла.

— Остановка «Школа», — сообщил водитель.

Вот, сейчас!..

Автобус остановился. С шипением раскрылись двери…

Дети, крича и смеясь, запрыгали по ступенькам вниз…

А она медлила…

Русские, сытые, чистенькие, ухоженные дети, будущие воины и матери, которые родят новых воинов, выходили из автобуса. Живыми… А она почему-то медлила!

Дети вышли, и навстречу им в салон поднялся лишь один какой-то старичок.

— Следующая остановка «Поликлиника»…

Нет, Фатима не боялась умереть, в этом люди, пославшие ее сюда, не ошиблись. Но они недооценили комплексы бездетной, потерявшей своего единственного ребенка женщины, которая хотела иметь детей, но не имела и вряд ли уже могла иметь. Для них дети были в первую очередь русскими, врагами, для нее — детьми. На каждого встретившегося ей ребенка она смотрела не так, как мужчины, и не так, как многократно рожавшие женщины, смотрела иначе, примеривая его к себе.

Ей было трудно убивать детей…

Дверцы закрылись, и автобус поехал дальше. Поехал к остановке «Поликлиника». Через двести метров Фатима нажала кнопку. Она не могла ее не нажать, потому что тогда ее сочли бы изменницей.

Она нажала кнопку очень спокойно, надеясь, что муфтий не врал, что это не конец, что в той новой жизни она будет счастлива и что там у нее будет муж и будет ребенок, будет много детей… Хотя про них муфтий ничего ей не говорил…

Контакты замкнулись, и висящая на животе взрывчатка, взорвавшись, перерубила Фатиму надвое, отбросив назад ее развороченное туловище и голову и разметав по полу ноги.

Автобус тряхнуло, подбросило и фактически переломило пополам. Во все стороны, выбивая витрины и окна проходящих мимо автомашин, брызнули осколки. Еще несколько секунд слышался звон сыплющегося с неба и разбивающегося об асфальт стекла. Потом наступила оглушительная тишина, которую через мгновение прервали крики людей — крики ужаса, предсмертные крики и крики о помощи…

Во время взрыва погибло четверо и было ранено семь человек. Жертв могло быть гораздо больше, если бы взрыв случился на одну остановку раньше…

Эффекта, на который рассчитывали устроители теракта, не получилось — о погибших детях должен был узнать весь мир, потому что гибель детей, да еще в таком количестве, никого не оставляет равнодушными.