— Что ты этим хочешь сказать? — возмущенно поинтересовался Нил.

— Иди ты к черту! Я ничего не хочу сказать, кроме того, что я давно с ним не виделся. А ты замечал в нем какие-нибудь перемены в последнее время?

— Нет, и это может значить только одно.

— Что именно?

— То, что он всегда был педиком, — сказал Нил. — Все эти годы, что он крутился возле нас, он был им. Меня просто в дрожь бросает, когда я думаю об этом. Я жил вместе с гомиком! О Боже!

До сих пор Донна Ди не вмешивалась в разговор.

— Нехорошо поливать грязью мертвого. Мне наплевать, был ли Ламар голубым, он все равно человек. Он был нашим другом. Мне его очень жаль.

Нил огрызнулся:

— Тебе, Хатч, надо поговорить со своей старухой. Немного вправить ей мозги. Педика жалеет! Может, ей тоже стоит поехать в Сан-Франциско, как Ламару?

— Знаете, — продолжал он, — я уже тогда должен был кое-что заподозрить. Сначала он уехал из дома, в котором мы вместе жили, затем он мне все уши прожужжал о том, как поедет в Калифорнию после колледжа. Ну какой нормальный человек захочет жить среди всех этих гомиков, если сам не такой? Мне бы раньше догадаться, что он голубой.

Донна Ди раскрыла рот, желая что-то сказать, однако Хатч взглядом остановил ее и спросил:

— У нас там не осталось еще немного соуса?

С недовольным видом она резко поднялась и пошла на кухню. У нее часто бывало плохое настроение. Последнее время она терзала мужа, требуя переехать в дом побольше. Они купили этот дом после возвращения с Гавайев, где Хатч проходил службу. Он был не намного лучше, чем прежний, на базе, но ничего другого они не могли себе позволить.

Кроме того, Донна Ди использовала этот дом — кроме еще целого ряда вещей — как предлог для оправдания дурного расположения духа. Хатч не обращал внимания на то, как она гремела посудой на кухне и хлопала дверцами шкафчиков, и еще раз наполнил бокал своему гостю.

Нил еще никак не мог отойти от темы недавней смерти Ламара.

— Как называется эта болезнь, от которой он помер?

— СПИД, — произнесла Донна Ди, входя в комнату с подносом, на котором была миска с соусом и жареный картофель.

— Мой папаша говорит, что ею болеют только голубые. Это из-за того, что они имеют друг друга в задницу. Ничего себе!

Хатч занялся едой. Его некогда упругие мускулы футболиста стали дряблыми и съехали к животу, однако аппетит остался прежним.

— В газете писали, что он умер от пневмонии, — сказал он с полным ртом.

— Это Майраджейн хочет, чтобы все так думали, — сказал Нил. — Она даже не захотела хоронить его в фамильном склепе Коуэнов, которым так гордится. Его кремировали там, в Калифорнии. Кучка пепла была, наверное, — вот такой, — сказал он, показав от уровня стола сантиметров пять. — Говорили, что перед смертью Ламар весил килограммов сорок.

Он засмеялся.

— О боже, ты можешь себе представить эти похороны? Это просто цирк — гомики сидят вокруг и причитают: «Ой, я несчастный, что же я буду делать без моего любимого Ламарчика», — пропел Нил тонким голоском.

Донна Ди вскочила со стула.

— Ты всегда был и останешься подонком, Нил Патчетт. Прошу прощения. — Она вышла из комнаты. Через секунду они услышали, как хлопнула дверь спальни.

Нил надул щеки.

— С твоей старухой не соскучишься, Хатч.

Хатч посмотрел ей вслед.

— Последнее время мне приходилось много работать сверхурочно, и ей не нравится сидеть по вечерам в одиночестве.