— Воздушный шар! — сказала Алиса.

— Ну и что с ним? — Освальд по-прежнему сохранял спокойствие, хотя и был потревожен в самый интересный момент своих воспоминаний.

— Мне только что пришло в голову! Когда он опустится вниз — подумай, Освальд! — ведь там на болотах полным-полно ферм! Шар может упасть на ферму и что-нибудь поджечь. Но тогда ты будешь поджигателем и тебя запросто могут повесить!

— Не будь идиоткой, — урезонил ее Освальд. — Если бы из-за шара мог случиться поджог, о нем писали бы в книге полезных советов. Иди ложись спать и перестань выдумывать Бог знает что!

— Надуюсь, что этого не случится, — сказала напоследок Алиса и пошла куда ей было велено. Освальд приучил младших детей к дисциплине.

На следующее утро от ночных страхов не осталось и следа, и мы принялись мастерить клетку для барсуков — на случай если мы вдруг кого-либо из них поймаем.

Работали все кроме Дикки, который одолжил у мистера Каррингтона полевой бинокль и полез на мельницу, чтобы рассматривать оттуда проходящие корабли. Спустя четверть часа он ворвался на нашу строительную площадку с криком:

— Скорее идите за мной! Увидите сами! Там на болотах пожар!

— Я так и знала! — всплеснула руками Алиса, уронив тяжелые плоскогубцы на ногу старшему брату. — Что я тебе говорила!

Мы поднялись на верхнюю площадку мельницы и, передавая друг другу бинокль, убедились в правоте Дикки — вдалеке над залитой утренним солнцем зеленой равниной поднималось небольшое облачко дыма, под которым то и дело мелькали желтоватые языки пламени.

Освальд, как всегда, нашелся первым. Он сказал:

— Какой смысл стоять тут и пялиться в бинокль, разинув рты? Мы должны поспешить на помощь. Едем туда и, если потребуется, вызовем пожарных. По машинам, Дикки!

И мы бросились к велосипедам. Через минуту-другую мы уже мчались по ровной дороге через болота, останавливаясь на каждой развилке, чтобы поглядеть в бинокль и определить верное направление. Очень скоро — то ли из-за нашего приближения к месту пожара, то ли потому что сам пожар постепенно набирал силу — дым стал виден и без бинокля. Езда заняла у нас гораздо больше времени, чем мы предполагали вначале; уже давала себя знать усталость, но, несмотря на это, мы продолжали с прежней скоростью вращать педали. Меньше всего нас заботило то, что мы в очередной раз пропустили время обеда.

Наконец мы добрались до места — это была ферма «Корона Овендера». Нам пришлось перетаскивать велосипеды через изгородь, а затем вести их по вспаханному полю, поскольку с этой стороны мы не обнаружили никакого въезда на ферму.

Усадьба «Корона Овендера» состояла из небольшого жилого дома, амбара напротив него и огороженного участка, на котором тесными рядами стояли стога сена. Горели как раз два стога, расположенные в непосредственной близости от амбара; ветер разносил над усадьбой клубы едкого дыма, а длинные языки пламени упорно тянулись к бревенчатой стене здания.

Мы спрятали велосипеды в неглубокой канаве на краю поля и обошли всю усадьбу к надежде встретить хозяев и спросить, не нужна ли им наша помощь. Однако мы не встретили ни единого человека.

Пожар разгорелся, хозяева куда-то запропастились — мы не знали что делать. Даже Освальд, всегда такой сообразительный, на сей раз поскреб пятерней в затылке — некоторые люди уверяют, будто этот своеобразный массаж помогает им думать, но лично я считаю его бесполезной и, к тому же, некрасивой привычкой.

— Надо было предупредить людей в деревне, — сказал Дикки.

Мы не сделали этого раньше и, должен сознаться, поступили так нарочно, потому что нам очень хотелось приехать на пожар первыми.