— Теперь мне нужно вас покинуть, чтобы заняться… гм… военными обязанностями. — Завершение речи в моем исполнении вышло особенно жалко. — Приятного завтрака.

Как я и надеялся, перспективы получить еду было достаточно, чтобы отвести от меня всеобщее внимание, и все-таки без дальнейших инцидентов мне удалось добраться до того места, где ждали Тайбер и остальные, расположившиеся в тени одного из грузовиков.

— Комиссар, — поприветствовал меня, отдав честь, Тайбер, полагаю, больше для присутствующих гражданских, чем потому, что этого требовал протокол, но все равно я ответил столь же четким приветствием.

Произвести впечатление и внушить серьезность происходящего окружающим не мешало, как и сделать вид, будто мы знаем, как справиться с нашей ситуацией.

— Сержант, — произнес я с точно рассчитанным кивком и присел на подвернувшийся ящик.

Здесь их было несколько, стащенных в подобие круга и в большинстве занятых собравшимися. Либо Юрген, как всегда, оказался столь любезен, что приволок для меня лишний заранее, либо те, кто собрался в этой маленькой группке, принесли один ради находящихся в нем продуктов. И верно, Тайбер сидел на коробке с пайками (которые, судя по тому, как работали челюсти гражданских, уже были открыты, что заставило меня твердо решить поставить этот вопрос под личный надзор; конечно же, еще недавно эти люди голодали, поэтому нельзя было винить их за то, что им постоянно хотелось перекусить, но на пищевом фронте дела и так уже обстояли критически, и нам вовсе не следовало усложнять их еще больше). Единственной, кто оставался стоять, была Фелиция, хотя при этом выглядела она весьма расслабленно. Только спустя некоторое время я понял, что она опиралась на механодендрит, используя его подобно импровизированному сиденью, — это, как мне довелось узнать за время нашего знакомства, было ее привычкой. Поскольку эта штуковина крепилась к основанию позвоночника, являя собой нечто вроде цепкого хвоста, то для подобного использования подходила идеально.

Я кивнул, приветствуя ее, и она ухмыльнулась в ответ, очевидно совсем не выбитая из колеи целой ночью, проведенной за ковырянием во внутренностях орочьей машинерии, а скорее даже наоборот.

— Хорошо, — начал я. — Времени у нас не много. Рано или поздно выжившие зеленокожие оправятся достаточно, чтобы выйти за пределы города, либо какая-нибудь другая группа будет проходить по направлению к ним. В любом случае тогда нам настанет полный фраг.

— Если, конечно, там есть выжившие… — вставил лысеющий человек в рваных одеждах Администратума, и остальные гражданские кивнули.

— Выжившие есть всегда, — сообщил я ему. — И даже если их нет, то предполагать надо, что есть. Самоуверенность сейчас для всех нас смертельна.

Это заставило собравшихся должным образом подтянуться, а трутень из Администратума снова кивнул.

— Весьма рассудительно, — произнес он.

Я бросил взгляд на других гражданских в группе. Один из них был одет как ремесленник и, соответственно, должен был оказаться Колфаксом, в то время как другой носил побитые временем остатки вязаного свитера с протертыми кожаными заплатками на локтях. Очевидно, на гардероб этого субъекта орочий плен не оказал столь катастрофического воздействия, как у остальных, в силу изначальной поношенности. Несмотря на это, он излучал вид надежности и в целом заботы об окружающих, так что я про себя его отметил как медика Эриотта. Что, конечно, оставляло открытым вопрос о том, что же это за администратор, с которым я говорю. Взглянув на Юргена, я вопросительно поднял бровь, но мой помощник только пожал плечами, очевидно столь же не сведущий в этом вопросе.