Тут он был прав.

Мысленным взором Билли увидел сидящего между родителей подростка, заплаканного и трясущегося, из которого толстозадый гад-полицейский пытался угрозами выбить правду. Билли по сей день помнил, как его звали. Констебль Гриффитс. Запах изо рта и подмышки, от которых воняло растворимым овощным супом. «Что ты видел?» – «Ничего». – «Я еще раз тебя спрашиваю. Что ты видел?» – «Ничего не видел». – «Ты лжешь, Уильям. Посмотри на свою мать. Посмотри, что ты с ней делаешь. Как ты можешь тут сидеть, зная, что мальчик в больнице, зная, что ты разбиваешь своей бедной матери сердце, и не говорить мне, что ты видел?»

Билли задумчиво посмотрел на Злыдня.

– Я и не знал, что ты знал.

– Знал.

– Я думал, ты в чем-то винишь меня. В последний раз, когда мы виделись, ты меня игнорировал.

Злыдень ушам своим не поверил:

– Когда это?

Билли напомнил ему про встречу в пабе.

– Ты уверен, что это был я? – Не в силах вспомнить, Злыдень нахмурился.

– Ага.

– Не имеет значения. Все, что я сказал, правда. Твое дело, верить мне или нет.

Они долго сидели молча. Потом Злыдень спросил:

– Слушай, а что вообще произошло? Как ты связался с Пономарем?

– Я писатель.

– Да?

На лице Злыдня возникло выражение, к которому Билли уже привык: чуть скептический «ах-ты-бедолага» взгляд, обычно за ним следовал вопрос: «Вышло что-нибудь?» Злыдень вопроса вслух не задал, но явно сделал это мысленно. Билли рассказал ему про свои романы и, как ему почудилось, увидел во взгляде убийцы приятное удивление.

– Тебя печатают под твоим собственным именем? Билли Дай?

– Уильям Дай.

— Никогда не встречал. А ведь я много читаю. Как видишь. – Он указал на полки. – Просто твои мне никогда не попадались.

Повисло молчание, пока Злыдень заканчивал завтрак, а Билли размышлял о злой судьбе автора, книги которого можно найти в одном-единственном книжном или в одной-единственной библиотеке. Забавно, если подумать. Так почему же он не смеется?

Поставив тарелку на пол, Злыдень откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– И какое отношение твоя профессия имеет к Пономарю?

– Он попросил меня написать за него историю его жизни.

Злыдень презрительно фыркнул.

– Правды он бы тебе не сказал.

– До меня уже стало доходить.

– И ты не знаешь, почему он хочет твоей смерти?

– Нет. А ты?

Злыдень покачал головой.

– Может быть что угодно. Он набрасывается на людей только так. – Он щелкнул пальцами. – Говорят, однажды он велел убить человека за то, что тот пустил ветры.

– Что?

– Один малый пукнул в присутствии матери Пономаря. Она оскорбилась. Поэтому Пономарь велел его порешить.

– Кто его убил?

– Не знаю.

– Возможно, ты?

После минутного раздумья Злыдень едва заметно передернул плечами.

– Ты убиваешь людей, не выясняя, за что? – удивился Билли.

– Мне причин не называют, а я не спрашиваю.

– Но разве тебе не любопытно?

– Нет. В конце концов, возможно, они только пукнули. Не слишком веская причина. Так что лучше не знать.

Злыдень встал налить себе кофе, потом вернулся на свой стул.