– Нет, это шприц, скорее всего, из аптечки Жанки, она такими инсулин себе делает.

– Откуда ты знаешь?

– У меня теща диабетик, знаю, даже приходилось делать пару раз укол.

– Та самая теща, – уточнил сыщик, щелкнув пальцами, – которую прооперировали в Горьком пять лет назад по поводу порока сердца?

Журналиста словно обухом по голове ударили, и он едва устоял на ногах. Присев рядом с сыщиком, он уточнил:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что сказал.

– Ну да, ее самую… Маргариту Аркадьевну.

– Все-то у тебя по паре раз, – подозрительно произнес сыщик, снова заворачивая шприц в полотенце. – На север области ты ездил пару раз, укол делал теще тоже пару раз… Все складывается одно к одному. А скажи-ка, этот платочек тебе знаком?

С этими словами Стас достал из кармана платок, найденный под подушкой убитой. Макс какое-то время разглядывал улику, потом вернул обратно:

– Ничего особенного, такими обычно Лёвик свои очочки протирает, насколько я помню. А где ты его нашел?

– Возле тела твоей жены.

– Кто бы сомневался!

– Я сомневаюсь, – вставил Стас фразу. – Это точно его платок?

– Откуда я знаю? Зачем кому-то подкидывать его?

– Например, настоящему убийце, чтобы направить следствие по ложному пути. Все же знают, как часто Лёвик протирает свои любимые очки, все видят его платок. Почему бы не подгадить человеку?

Макс какое-то время молчал, крутя головой. Потом рубанул ребром ладони морозный воздух:

– Если брать только факты, не обращая внимания на домыслы, то… Как ни крути, лучше всего в вену попадает твоя жена, она всё-таки врач. Ей сподручнее всего. Думаю, подобные манипуляции она выполняла намного больше нашего с тобой.

Стас вскочил, уронив при этом сверток на снег. Макс быстро наклонился и поднял его.

– Ты на что намекаешь? – строго спросил Корнейчук.

– На то, о чем ты и подумал, – спокойно возвращая сверток, ответил журналист. – Мы все в одинаковом положении, и мотив укокошить мою жену может быть у кого угодно.

– Последний вопрос, если ты не против. Помнишь, Валентину кто-то словно под столом пнул, когда мы рассматривали фотографии из черного конверта?

– Ну, было дело. Помню, а что?

– Кто, по-твоему, это мог быть?

– Понятия не имею. Наверное, тот, кто не хотел, чтоб она продолжила фразу. Это известный киношный трюк.

Наказание для кошек

Со стороны дачи донесся звон металлических ударов.

– Как на зоне, – усмехнулся Макс, повернув голову в сторону крыльца, на котором стояла хозяйка дачи, держа поднос и половник. – В тюрьме сейчас ужин – макароны.

– Ребята, куранты бьют, шампанское выдыхается. Ну где вы?!

– Идем, идем, – успокоил хозяйку Стас, направляясь следом за журналистом. Сделав несколько шагов, тихо заметил: – Хотя наш разговор не закончен, вопросики остались.

– Как скажешь, – донесся до него голос идущего впереди Макса.

Что могло произойти пять лет назад? Разумеется, кроме операции на сердце мамы Лены, проведенной в Горьком. Что заставило Макса столь странно отреагировать на простой вопрос об операции? Стас чувствовал, что это как-то связано с убийством бывшей одноклассницы. И выявить эту связь – одна из первейших его задач, которых, кстати, становилось всё больше.