Ишь – начал лебезить, прогибаться, едва запахло жареным. Он тоже замешан у убийстве, но как? Каким образом? Конформист хренов!

К Жанке вроде никаких претензий. Кроме вопроса о ее местонахождении в момент смерти Лены Седых. Где была? Возможно, выходила в туалет. Это надо проверить обязательно! Но как? Вряд ли тут уместен вопрос напрямую.

Идем дальше.

Макс – единственный, кому учительница доверяла всецело, кто мог сделать любой укол, в том числе, кстати, и ядовитый. Хотя после ее смерти поведение безутешного мужа (теперь – вдовца) не вызывало никаких сомнений: он потерял самого близкого и любимого человека.

Может ли это быть филигранной игрой артиста? Вроде подобных талантов за журналистом Стас не помнил. Но время меняет людей. Вдруг он заочно окончил за это время институт культуры?! Или кто-то научил его артистическим приемам? Тогда дело выглядело совсем тухлым.

Какие есть мотивы, которые бы заставили мужа убить свою жену? Навскидку Стас мог привести два: наследство и ревность.

Вроде наследства у Лены никакого не предвиделось. Насколько он помнил, молодые жили в двушке с матерью Лены. Убивать жену в такой ситуации Стасу казалось верхом идиотизма.

Вот с ревностью дело обстояло сложнее. Лена нравилась многим. Чего греха таить, сам Стас в школе пытался за ней ухлестывать, но без особого успеха. Слава богу, от любовного недуга излечился быстро и без последствий.

Практически все присутствующие на даче мужчины теоретически могли быть любовниками учительницы. Антон, к примеру, кинулся бы с низкого старта, только позови. У Лёвика, конечно, шансов меньше всех, но не зря говорят, что и в тихом омуте черти водятся.

Мне уже всё равно

Войдя в дом, он первым делом принялся искать взглядом жену, но не нашел. По телевизору в «Голубом огоньке» легендарный космонавт Алексей Леонов рассказывал о работе в открытом космосе. В другое время Стас непременно бы послушал, но… не сейчас. В душе поселилось смутное беспокойство.

Сняв верхнюю одежду, он взлетел по ступенькам и постучал в комнату Игнатенок. Открыла Жанна с раскрасневшейся левой щекой. Увидев Стаса, она тотчас поспешила захлопнуть дверь:

– Убирайся вон, чтоб глаза мои тебя больше не видели!

– Что у тебя со щекой? – поинтересовался сыщик через закрытую дверь. – С кем подралась? Кто залепил?

– Тебя не касается! – послышался из-за двери голос. – Лучше верни мой шприц, который ты стащил у трупа. Мне укол давно пора делать! У меня сахар подскочил.

Неожиданно до Стаса донесся крик хозяйки. Мила кричала откуда-то снизу. Тотчас забыв о Жанне, не желавшей открывать дверь, Стас кинулся вниз через две ступеньки. Вскоре он оказался в подвале, освещенном тусклой лампочкой под потолком. Бледная Мила стояла, прижавшись к кирпичной стене. В одной руке она держала корзинку, в которой Стас разглядел банку с вареньем, а другой указывала в затемненный угол.

Присмотревшись туда, куда указывала хозяйка, Стас похолодел. На каменных плитах в луже крови ничком лежала… его жена Валентина. Подбежав к ней, он опустился на колени и чуть приподнял ее, повернув к себе голову. Он почувствовал, как по телу пробежала судорога. Умирающая взглянула ему в глаза, и до ушей Стаса долетели слова:

– Это я убила ее…

– Валя, Валя, кто… тебя? Кто, Валя?!.

Через секунду он понял, что жена больше ничего не скажет. Слезы сами потекли из глаз, он обнял тело жены и так, согнувшись, стоял на коленях какое-то время, пока сверху не прозвучал голос:

– А как же рекомендации не трогать труп до приезда оперативников?

Обернувшись, он разглядел в полумраке Макса.